— По радио сказали, что посреди ночи пойдет снег, — заявила она и отвернулась, чтобы закатить глаза по поводу столь бездарной реплики.
— Снег, — повторил за ней Дрю, словно это была самая интересная из мыслимых тем разговора. — Пойми меня правильно. Холод — вовсе не моя выдумка, чтобы завязать разговор. Холод — это реальность, способная вызвать снегопад.
— Как это верно!
— Тогда, ради Бога, Мышка, объясни мне, почему на тебе только этот короткий жакет? И почему ты здесь разгуливаешь вместо того, чтобы сидеть у огромного камина в семейной гостиной и попивать яичный грог домашнего изготовления?
Тэйлор заметила, что он не только зовет ее Мышкой, но и своей репликой ставит под сомнение наличие у нее здравого смысла. И женская гордость подсказала ей, что она обязана что-то по этому поводу предпринять, раз уж он затронул этот вопрос. У нее целых шесть братьев, которые вполне в состоянии ее ругать. И ей не нужен еще один мужчина, способный выступать в том же качестве. И самым спокойным и ровным голосом она проговорила:
— Жакет оказался под руками, и, кроме того, у меня были весьма весомые причины очутиться сейчас на холоде.
— И что же это за причины?
Тэйлор не могла не рассмеяться при столь суровом тоне, которым был задан вопрос. Она остановилась, уперла руки в боки и произнесла:
— Не твое собачье дело!
Дрю скорчил рожу.
— Значит, я разговариваю с тобой, как взрослый идиот, который учит всех жить, верно?
— Верно. Именно так ты со мной и разговариваешь.
Взяв Тэйлор под локоть, Дрю повел ее вперед.
— А если я пообещаю больше никогда так не делать?
Тэйлор улыбнулась и позволила себе следовать туда, куда ее вело это уверенное и крепкое прикосновение.
— Тогда, может быть, я все тебе расскажу.
— Тогда расскажи. Потому что я хочу знать, отчего здесь веселев, чем в доме, проникшемся духом Рождества. Я умираю от любопытства. Правда.
— Врунишка! — нежно проговорила она. Он великолепно представлял себе, что за хаос царит сейчас в доме Бишопов. Несколько лет он сам являлся его частью, так что его даже поддразнивали, заявляя, что на его долю тоже следует выделить рождественский чулок, коль скоро он проводит столько времени в этом доме.
Тэйлор нежно высвободилась из его руки и выудила из карманов жакета красные перчатки из тонкой шерсти. Натягивая их, она сказала:
— Я тут в силу множества причин.
— И какого же рода эти причины?
— Ну, скажем, такого, что матушка-природа сыграла со мной в прошлом году злую и самую что ни на есть подлую шутку, замедлив мне обмен веществ. И я обязана либо ходить на прогулки, либо перестать есть. Прогулки показались мне наилучшим вариантом, — отрешенно вздохнула Тэйлор.
— Решение правильное. — Дрю окинул взглядом все ее тело, восхищаясь, как ловко облегают ее джинсы, вовсе не новые, но далеко не выцветшие. Изгибы и округлости ее тела находились как раз там, где им положено быть, но сексуальной делал ее сам стиль поведения, легкость, с которой она двигалась и смеялась. Она была мягкой и теплой и не имела ни малейшего представления о том, как резкий, холодный ветер подрумянил ей щеки и сделал алым ее рот.
Делать вид, будто она ему безразлична, было достаточно трудно даже тогда, когда ей было всего шестнадцать. Теперь же это становилось просто невозможно. Особенно, когда он понял, что даже дурацкая утрированная английская булавка с цепочкой на ее жакете смотрится сексуально. Но вместо того, чтобы воспользоваться цепочкой, как предлогом, позволяющим до нее дотронуться, он взял себя в руки и сказал:
— Ну хорошо. Медицинские показания — одна из причин. Я понял, что их много. Так каковы же прочие?
— Папа сказал мне, что тут вокруг произошло множество перемен — и в нашем квартале, и на главной площади — так что мне захотелось поглядеть на все это самой. — Тэйлор замолчала и стала разглядывать давно находящиеся тут выстроенные по индивидуальным проектам дома и высокие деревья. — Оказывается он имел в виду новые заборы.
Там, где они находились, красивый металлический заборчик с кирпичными столбиками ограждал усадьбу Андерсонов. Чуть подальше от угла усадьбы начиналась чья-то кованая чугунная ограда и уходила в сторону.
— В прошлом году ничего этого не было. Когда мы ходили петь рождественские песенки, то собирались у парадного входа в дом Андерсонов. — Она провела ногтем по кирпичной поверхности столбика. — Боюсь, что в этом году придется петь на улице, не заходя во дворы. Это будет уже не то.