Выбрать главу

- Что хочешь, урус, делай с этим, - сказал хозяин юрты и отвернулся.

Яков Абрамович разложил инструменты и привил оспу молодому киргизу. Он сказал старику, что прививку надо сделать всем, и старик, тыча в толпу скрюченным пальцем, выбрал еще десятерых. Киргизы беспрекословно слушались его. Когда Яков Абрамович кончил, старик сказал: "Сегодня довольно, урус", - и ушел в юрту. Киргизы разошлись.

На следующий день, очевидно, был праздник, так как утром старик зарезал двух баранов, и в его юрте собрались киргизы. Потом привели девочку, на вид лет двенадцати, и старик сказал Якову Абрамовичу:

- Это новая жена мне, урус. Четвертая жена.

Но Яков Абрамович с самого начала заметил, что старик болен сифилисом. Он вскочил с места и сказал, что советский закон не разрешает старику жениться, что он не позволит и что пусть девочку уведут отсюда, или старику будет плохо. Киргизы удивленно переглядывались. Они не поняли, что сказал Яков Абрамович. Старик страшно рассердился. Он крикнул что-то по-киргизски, и все вскочили с мест, а девочка заплакала. Потом, наступая на Якова Абрамовича, старик говорил, мешая киргизские и русские слова и захлебываясь от злости. Яков Абрамович не мог толком ничего разобрать.

- Уходи, уходи. Прочь, урус, уезжай! - кричал старик.

Яков Абрамович взял девочку за руку и вышел с ней из юрты. Снаружи собралось все население аула. Молодой киргиз, которому Яков Абрамович первому привил оспу, подошел к нему и знаками пригласил к себе в юрту. Несколько киргизов в рваных халатах вошли и сели вокруг костра. Молодой долго говорил, и остальные утвердительно кивали головами, но Яков Абрамович не понял ни слова, - киргиз говорил по-киргизски. Яков Абрамович остался жить в юрте молодого киргиза. Юрта была рваная, как халат ее хозяина, и ночью ледяной ветер дул через дыры в кошме и инеем покрывалось все внутри юрты.

Прошло два дня. Больше не удавалось собрать людей, и никто не хотел прививать оспу. Яков Абрамович читал Пржевальского и старался учиться киргизскому языку. Рано утром на третий день он проснулся, разбуженный криками и плачем. Молодой киргиз, его новый хозяин, бросился к нему, едва только Яков Абрамович вышел из юрты.

- Баран, баран. Баран джок!* Басмач, баран! Белесм**, урус? Белесм? кричал он.

_______________

* Д ж о к - нет.

** Б е л е с м - понимаешь.

Киргизы обступили Якова Абрамовича. Женщины плакали. Молодой киргиз в отчаянии махнул рукой, вскочил на лошадь и ускакал, с места пустив лошадь в карьер. К Якову Абрамовичу подошел старик, его прежний хозяин. Он сокрушенно почмокал губами и сказал, взяв Якова Абрамовича за руку.

- Сердиться, урус, не надо. Плохо, плохо, урус. Басмач ночью приходил, басмач бараны у них угнал. Все стадо, все бараны. Вернуть надо... Как вернуть?..

Киргизы притихли. Яков Абрамович нахмурился.

- Дорогу знаешь? Куда басмачи пошли - знаешь? - спросил он старика.

- Вот сын мой знает, - услужливо закланялся старик. - Я старый, лошадь езжу плохо. Сын молодой. Хорошо дорогу знает. Поезжай, пожалуйста. Помоги, пожалуйста, урус!

Через десять минут Яков Абрамович скакал по тропе вслед за сыном старика. Сын - стройный, загорелый мальчишка лет семнадцати - отчаянно нахлестывал свою крепкую лошадь, и Яков Абрамович едва поспевал за ним. Тропа вилась по склону горы, поросшей кустарником и тянь-шаньской березой. До темноты ехали не сбавляя хода, и лошади выбились из сил и тяжело дышали. Пришлось остановиться на ночь. С рассветом снова пустились в путь. Солнце поднялось над вершинами гор, и в ущельях дымился туман.

Из-за поворота тропы выскочил конный киргиз, и его лошадь едва не столкнулась с лошадью Якова Абрамовича. Голова киргиза была обвязана грязной тряпкой, и кровь выступила сквозь повязку. Киргиз был одет в короткий овчинный полушубок и гимнастерку красноармейского образца. Трехлинейная винтовка лежала поперек его седла. Шапки не было на нем. Осадив взмыленного коня, он молча оглядел Якова Абрамовича.

- Басмач не видел? - спросил Яков Абрамович, нарочно коверкая слова. Ему казалось, что так киргиз лучше поймет его. - Басмач не видал? Нет? повторил он. - Басмач бараны угнал. Догнать, отобрать надо. Понял? Нет?

Киргиз ответил хорошим русским языком:

- Басмачи близко. Не ходи один. Слабый ты очень человек.

Яков Абрамович хлестнул свою лошадь. Мальчик проводник погнался за ним. Незнакомый киргиз посмотрел вслед нескладной, длинной и худой фигуре Якова Абрамовича и покачал головой. Потом он тронул лошадь и поехал своей дорогой.