Со слезами на глазах Брэдли направил пистолет на Эрла и Карен. Эрл рассмеялся и спрятался за Карен, используя женщину в качестве живого щита.
Ее голос был приглушен его рукой, она сказала:
- Стреляй… Пристрели его… Пристрели меня...
Карен была готова умереть, чтобы гарантировать безопасность своей дочери. Однако Брэдли не хотел ее убивать. Он махал пистолетом влево и вправо, пытаясь найти идеальное место, но не мог видеть Эрла позади нее. Он подумал о том, чтобы выстрелить ей по ногам, но Карен все еще брыкалась. Он мог бы застрелить ее шальной пулей. Трус, подумал он, Эрл, ты гребаный трус.
Он опустил пистолет и сказал:
- Мне не нужен пистолет, чтобы убить тебя, Эрл. Я научил тебя всему, чему ты...
- Папа! - завопила Эллисон. - Сзади тебя!
Прежде чем Брэдли успел обернуться, его ударили по затылку алюминиевой битой. В ушах у Брэдли зазвенело, он потер затылок и, пошатываясь, подошел к изножью кровати. Он посмотрел на свою руку и ахнул, заметив темную липкую кровь на пальцах. Затем он посмотрел на дверной проем.
Кори Грэм вошел в спальню с бейсбольной битой в руке. Он глубоко вдохнул через нос и стиснул зубы. Он был в равной степени смущен и взбешен. Брэдли не просто предал Энди, он предал всю свою компанию. А Кори считал себя другом Брэдли. Итак, он хотел отомстить за Мистера Снаффа и за себя. Это было личное.
Как только его бывший босс открыл рот, чтобы заговорить, Кори замахнулся битой в голову Брэдли. Бита ударила его по левой стороне головы, прямо над ухом. Брэдли рухнул на деревянный пол, крики его семьи эхом отдавались в его голове. Он попытался пошевелиться, но не смог встать. Затем он потерял сознание от третьего удара по голове.
Брэдли медленно моргнул, когда проснулся, его порезанный подбородок лежал на груди. Сквозь затуманенные глаза он увидел себя сидящим на обеденном стуле. Его ноги были приклеены скотчем к ножкам кресла, руки – к подлокотникам, а спина – к спинке. Он попытался что-то сказать, но еще одна полоска клейкой ленты закрыла ему рот. Он поморщился от боли, поднял голову и огляделся.
- Н–нет, пожалуйста, нет, - пробормотал Брэдли, слезы текли из его глаз.
Он сидел в гостиной, спиной к лестнице позади него. Волна восходящего солнца вливалась в дом через стеклянные двери патио и окна слева от него, наполняя гостиную оранжевым сиянием. Кори тоже обошел диван слева от него, в то время как Эрл прислонился к кухонной стойке справа от него и грыз яблоко. Как и Крис, мужчины были одеты в темно-синие комбинезоны.
Но их головы были совершенно целы.
Карен лежала на полу рядом с диваном, ее лицо было красным, как кровь. Она была физически уставшей и эмоционально опустошенной. Ее запястья, лодыжки и губы были заклеены скотчем, так что она могла только извиваться и стонать. Как и у ее матери, запястья, лодыжки и губы Эллисон были заклеены скотчем. Она всхлипнула и заерзала на диване, безнадежно пытаясь обрести чувство комфорта.
- Наконец-то ты проснулся, - сказал Эрл.
Он бросил яблоко через стойку. Оно с глухим стуком ударилось о стену, несколько раз отскочило от пола, а затем покатилось и остановилось под кухонным столом. Он схватил спинку кресла и потащил его через гостиную. Он остановился прямо напротив Брэдли, оставив между ними только стеклянный кофейный столик.
Он кивнул Кори и сказал:
- Присмотри за девочкой.
Хотя его слова были непонятны, Брэдли сказал что-то вроде: «Не трогайте их, ублюдки».
Эрл легко поднял Карен с пола. Карен металась в его объятиях, но не могла вырваться. Эрл рухнул в кресло, Карен легла на него сверху. Он усадил ее к себе на колени, как ребенка, сидящего на Санте в торговом центре. Он обхватил ее своими крепкими руками, ограничивая ее движения и не давая ей ударить его. Левой рукой нежно погладил обнаженные бедра Карен.
Он хихикнул, а затем сказал:
- Вы очень сексуальная женщина, миссис Андерсон. Эти ноги, эта задница, эти сиськи… Держу пари, Брэдли много веселился с тобой на протяжении многих лет, но веселье закончилось. Что ж, для тебя и твоей семьи все кончено. Наше веселье только началось. - Он посмотрел на Брэдли множеством зловещих глаз—извращенных, извращенных, садистских глаз. Он сказал:
- Ты облажался, док. Ты очень сильно облажался.
Брэдли наклонился вперед на своем сиденье и закричал, вены на его шее и лбу вздулись. Однако он не мог разорвать клейкую ленту. Его мольбы о пощаде звучали как череда беспорядочных слов. В любом случае это не имело значения. У убийц в его доме—людей, которых он годами снимал в фильмах снафф—не было совести. Они были верны только Мистеру Снаффу.