Брэдли снял пиджак и отбросил его в сторону. Он крепче сжал топорик, обходя кресло, и остановился между Элизабет и мальчиком.
Элизабет ухмыльнулась и сказала:
- Привет, милый.
Брэдли с отвращением усмехнулся и сказал:
- Посмотри на себя. Ты стоишь там, как будто ты… как будто делаешь чертов перекур!
- Потому что у меня перерыв на перекур. Как я уже сказала, в мальчике все еще есть немного сока. Я еще не закончила.
- Ты пизда, ты грязная пизда… Что, черт возьми, с тобой не так? Как ты могла сделать что-то подобное? А? Как?! Ты приходишь сюда раз в неделю, иногда два раза, чтобы убивать детей, а потом трахать их. Я... я не могу поверить, что я вообще говорю эти чертовы слова. Что с твоей головой? Что не так с твоим отвратительным маленьким мозгом?
- Прекрати притворяться, док. Ты делал и похуже. Я видел некоторые фильмы, которые ты снимал. Они были довольно хороши. Жестоки, сексуальны.
- Я никогда не убивал детей. Я никогда не насиловал мертвое тело!
Элизабет улыбнулась и сказала:
- О, это верно. Ты единственный, кто не смог убить детишек, которые пробрались сюда. Бенни рассказал мне об этом. Мы хорошо посмеялись. Я не знала, что ты такой трус.
Брэдли сказал:
- Я трус, но я собираюсь все исправить. Все это… Сегодня все закончится. Ты закончишь сегодня вечером, Элизабет.
- Это что, угроза?
Брэдли стиснул зубы и кивнул. Не сводя с него глаз, Элизабет сделала еще одну затяжку сигаретой. В комнате царил только звук шипящего табака. Выдыхая дым, Элизабет швырнула горящую сигарету в лицо Брэдли. Сигарета ударила его по щеке и обожгла кожу.
Пока он инстинктивно проводил рукой по лицу, отступая назад, Элизабет вскочила со своего места. Она перекатилась по бетонному полу, схватила с пола нож, а затем перекатилась на ноги—ее каблуки щелкнули под ней.
Когда она встала, хитро ухмыляясь, Элизабет сказала:
- Ты не готов к этому, док. Бенни был прав насчет тебя: ты стал мягким. Ты действительно думаешь, что сможешь...
На полуслове Брэдли замахнулся топором на руку Элизабет. Ее указательный, средний и безымянный пальцы были отрублены в дистальных межфаланговых суставах, упав на пол с глухим стуком—стук, стук, стук. Нож вместе со струей крови быстро последовал за ней, упав на пол рядом с ее пальцами.
У Элизабет не было возможности закричать или спрятаться. Она отшатнулась, когда Брэдли снова замахнулся на нее топором. От груди до ключицы лезвие рассекло семидюймовую рану на груди. Кровь побежала по ее телу. Рана была глубокой, но она еще не была мертва. Элизабет была ранена, но она была бойцом—выжившим.
Она издала пронзительный, разрывающий горло вопль. Это было достаточно громко, чтобы заставить Брэдли пошатнуться и поморщиться от боли.
Элизабет бросилась на него. Она схватила его правую руку за предплечье и не дала ему зарубить ее насмерть. Затем, прижимаясь к нему, она впилась зубами ему в грудь. Ее жемчужно-белые зубы разорвали его рубашку и проникли в грудную мышцу. Ее зубы и его белая футболка сразу же пропитались кровью.
Брэдли, взвыв от боли, ударил Элизабет свободной рукой по голове сбоку. И все же он не мог ослабить ее хватку на своей груди. Он был удивлен ее силой, но и винил себя тоже. Мне нужно было больше времени, чтобы прийти в себя, подумал он, я все еще слаб после той первой атаки, черт возьми. К его ужасу, как и у Элизабет, у него не было времени на раздумья.
Пара упала на матрас—Брэдли на мертвого мальчика, а Элизабет на Брэдли.
С полным ртом крови Элизабет перестала кусать его за грудь и взобралась ему на талию. Она бросилась вперед и вцепилась ему в шею. Брэдли повернул голову в сторону и увернулся от нее. Однако она все еще могла укусить его за верхнюю часть трапециевидной мышцы. И снова ее зубы разорвали его рубашку и погрузились в его плоть. Кровь брызнула у нее между зубов, попав на одеяло.
Отказываясь ослабить хватку на его плече, Элизабет вцепилась в лицо Брэдли своей единственной здоровой рукой. Ее наманикюренные ногти полоснули его по лицу, оставив три тонких пореза от лба до щек. Она снова вцепилась в него когтями. Один из ее ногтей вонзился в его левый глаз, заставив его инстинктивно закрыть его. Его глаз закровоточил, и кровь запятнала веки.
Брэдли заорал:
- Черт! Черт!
Его зрение померкло в левом глазу. Он едва мог открыть его, но все равно ничего не видел. Внезапная слепота была ужасающей. Брэдли, наконец, бросился в бой и замахнулся топором в сторону Элизабет. Лезвие легко рассекло ее талию. Он ударил ее в бок пять раз.
Элизабет захныкала, но не ослабила хватку на его плече. Вместо этого она откинула голову назад и попыталась оторвать плоть от тела Брэдли. Его мышца порвалась с влажным хрустящим звуком, но осталась соединенной.