- Эм... - поднимает озадаченно взгляд в потолок. - Речь об оскорблении со стороны мужчины?
- Да.
- Насколько я помню... Это связано со степенью одобрения-осуждения девушки отцом в детстве. От каждого мужчины она принимает только ту меру психологического насилия, которую позволял ее отец себе по отношению к ней и матери. Как-то так.
Папа был скептик и критик. Часто ядовит… Но в целом, любил нас.
Вздыхаю.
- Если у вас будет дочь, вы ее всегда хвалите и одобряйте! Чтобы ее ничего не ранило, когда она вырастет.
- Давай и за это! - он доливает мне. - Чтобы у меня была дочь. Я бы очень хотел… - мечтательно смотрит в пространство.
У него такие глаза! Зачарованно смотрю в них. И, потом, смутившись, быстро перевожу взгляд на свой бокал.
- Я буду пьяная... Я столько никогда не пила.
- В моей компании это безопасно. Пей. Мне кажется, тебе надо.
Может быть... Ком внутри не отпускает.
- Вы обещаете?
- Слово даю.
Ладно, но это последний точно.
Поглядываю завистливо в сторону фондана Истомина. Свой я уже доела.
Он двигает его ко мне.
Ооо... Это так мило!
Топлю ложку в жидком шоколаде. Пьяненько облизываю губы.
- Эм... А если, например, взрослая девушка не хочет физических отношений, - аккуратно формулирую я. - Совсем. Это патология?
- Это просто бездарная презентация! - подмигивает мне. - Которой девушка не впечатлилась. Нельзя хотеть непривлекательных вещей.
- Спасибо... - немного отпускает меня.
Прикладываю ладони к полыхающим щекам.
Мы ещё про что-то разговариваем... Я болтаю, боже...
Балкон приоткрыт и ноги мёрзнут.
Стоя в проёме Истомин курит, выдыхая дым наружу и, с чуть заметной улыбкой, рассматривает меня.
- Ведьма... Кыс-кыс... Куда ты дела мои носки?..
Наклоняюсь, чтобы посмотреть под столом. Рука соскальзывает. Теряя равновесие, качаюсь на стуле.
- О-ой! - в последний момент успеваю схватиться за скатерть. Она начинает ехать, увлекая за собой содержимое стола. За мгновение до звездеца меня ловит сзади подоспевший Истомин.
Смеётся мне в шею холодными губами. Я чувствую запах парфюма, табака… Тону в мурашках!
И он мне кажется таким взрослым... красивым и интересным мужчиной. А себя ощущаю девчонкой совсем... Нелепой. И чего он со мной нянчится?
- Да ты в дрова, детка.
- А я... говорила! - держусь за его предплечья, обнимающие меня под грудью.
Усаживает меня ровно.
- Не страшно. Я ж разрешил. Так кто там тебя обидел, расскажешь?
- Не хочу... - хмурясь, смотрю в окно. - Много чести.
Поднимаюсь, кухня покачивается...
Ловлю ладонью стену.
- Пойдем, я уложу тебя спать.
Подхватывает за талию и ведёт.
Я не хочу спать. Моему телу горячо и его тянет, словно Ведьма вселилась в меня и тянется кошкой. И мне мурлыкается, да, от ощущения мужской ладони, сжимающей мою талию.
Он расстилает простыню на диване. Расправляет одеяло.
- Ну всё... - тяжело сглатывает. - Я пошел... Дальше сама справишься?
Неуверенно киваю.
- Вы такой хороший, - лепечу я пьяно. - А можно я вас обниму?
- Ммм... - глаза его теряют фокус на мгновение.
Бросаюсь к нему на шею с благодарностями. Чувствую, как он сжимает меня так, что перехватывает дыхание. И когда я подаюсь назад, отпуская его из объятий, не отпускает.
И мы смотрим друг другу в глаза. Пауза затягивается…
Мои колени подкашиваются от какой-то невыносимой истомы. Губы горят… И я, не контролируя себя, тянусь к нему, закрывая глаза.
Чувствую, как соскальзывают его губы по моим выше. И он прижимается ими к моей скуле. Не позволяя случиться поцелую.
- Спокойной ночи, детка, - шепчет он, скользя губами по моей коже. - Сладких снов...
Глава 12. Любочке все можно
Купив внизу себе огромный стакан кофе, поднимаюсь наверх в отделение.
Не выспался опять. Чуть кровать во сне не трахнул! Няшечка, чтоб её, со своими поцелуями... Просто испытание какое-то.
Опаздываю на летучку. Но это я намеренно. Зубарева задолбала просто...
Переодеваюсь в ординаторской за ширмой в форму.
- Истомин! - открывается дверь.
На ходу надевая верх, выхожу из-за ширмы.
- Утро доброе, Татьяна Борисовна.
- Ты опять опоздал! - шлепком в грудь небрежно всовывает мне несколько папок. - Твои новые...