- Я не устала! Давайте, печень.
- Печень "солёных" тоже прекрасна! - играет мне бровями Марго. - Сейчас ты увидишь как выглядит хронический токсикоз и цирроз...
И я даже не ловлю паническую атаку, когда она ныряет руками в труп.
К концу дня мы делаем срезы мозга. А потом, помывшись, пьем чай у нее в кабинете. Марго двигает ко мне чашечку с засахаренными лимонами.
- Ну как ты?
- А за меня Константин Захарович попросил? - опускаю взгляд.
Ну больше-то совершенно некому! Кому я нужна??
- Я думаю, ты знаешь.
- У меня уже давно ничего нет с Игорем! - зачем-то выпаливаю я. - Он ввел семью в заблуждение.
- А Костя тебе не поверил? - улыбается Марго.
Вздохнув, опускаю взгляд.
- Не переживай, Люба. Костя разберётся...
- Он не будет разбираться, - хмурюсь я.
- В ситуации - не будет. А в себе - разберётся. Главное здесь, не внушать себе, что потеря агента зависимости - это угроза. Помнишь?
- А что же это тогда?
- Приключение... - улыбается Марго. - Игра, если хочешь. Ты можешь выиграть, а можешь проиграть. И не факт ещё от каких раскладов ты выиграешь в итоге больше. И это точно не конец света, Люба. Это... - щелкает пальцами. - Развитие вашего романа.
- Легко Вам говорить, Вы такая умная, независимая, яркая, состоявшаяся...
- Но Истомин запал на тебя! Значит, ему нравится не это.
- Уж точно не это! - скуксившись, съедаю лимончик. - С независимостью вышел прокол.
- Вот поэтому, Люба, я всегда одна. Правильные мужчины не выносят женской независимости. Здесь надо все время торговаться и уступать. Иначе, им хреново. Я - не желаю. А тебе стоит поторговаться. Потому что ты - правильная девочка. И твое место рядом с правильным мужчиной. Истомин - вполне себе… Пылит, конечно, временами. Но идеальных мужиков не бывает, - разводит руками.
Ну как же торговаться, если он ничего не хочет теперь?!
Вздыхаю.
Не конец света! - напоминаю я себе.
Приключение...
Приключает меня не по-детски.
- Я хотела Вас попросить. Здесь есть вакансия...
- Ночного санитара?
- Ага... Мне очень нужна работа.
В двух словах рассказываю ей свою ситуацию.
- Помогите, пожалуйста, если можете.
- Что-нибудь придумаем…
- А Вы мне помогаете, потому что с Истоминым дружите?
- Когда-то твоя бабушка, моя тезка, вытаскивала меня из депрессивного психоза. Будем считать, что это преемственность.
- Но бабушка же и близко не психиатр.
- Она лечила меня чаем, лимонами и своим жизненным опытом. Так что, кушай лимончики, детка. Помогает…
Глава 42. Заботушка
Дома тоскливо - ни Ведьмы, ни Няшки. К хорошему быстро привыкаешь...
И уже остыв, я теперь парюсь о том, что был слишком резок и категоричен.
Мое беспокойство по поводу Няшки шкалит, переходя в отторжение каждого ее поступка. Она все делает не так!
Мне хочется вырвать руль из ее рук, и рулить самому в ее жизни. Даже не смотря на то, что она пиздец как накосячила.
И, возможно, стоило бы решать эту ситуацию, а не резать. Потому что дни идут, а мой абстинентный синдром не притупляется.
И я очень плохо сплю, ем… и в целом - раздражён и взвинчен. Зависаю... Загоняюсь... Курю-курю-курю...
Мне никогда не давались компромиссы! Я - максималист. И сейчас, возможно, поступил так, как поступил на флешбэках от ситуации с Зубаревой.
Не хочу я треугольников в своей жизни. Никаких. И даже то, что у них какие-то вечные тёрки и ссоры с Гуровым, это не повод пускать девчонку обратно в свое пространство. Она хавает последствия своего выбора, черт возьми! Люба не глупая девочка. И, наверное, видит для себя в этом всем какие-то смыслы. И эти вот ебанные смыслы со мной , увы, не совместимы.
Но уже зародившуюся в душе заботушку к девчонке обратно не засунешь.
- Ну, блять... ладно.
Для этого не обязательно идти на компромиссы, да? Просто сделай то, что хочешь, Истомин.
А я кое-что хочу…
Но без Зубаревой тут никак! Это удручает.
Невыспавшийся и раздраженный до чертей иду на работу. На улице очень холодно. И от досады и раздражения едет крыша - потому что Люба, какого-то хера оставила теплые вещи. А этот жлоб ее даже не одел.
По дороге вспоминаю, что не купил сигарет. И приходится вернуться в магазин.
Ну и конечно же из-за этого я опаздываю.
Собравшись морально, останавливаюсь у сестринской стойки, бросая взгляд в кабинет Зубаревой. Потому что она будет опять вопить, а мне нельзя ее теперь послать нахер. Моё эго протестует! Но я настраиваюсь на перемирие.