«Alors, Анри, - сказал другой на расторопном французском языке уроженца Марселя, - может кастрировать эту мерзость?»
Я насмотрелся. Я сделал шаг назад, сосредоточил всю свою энергию и пнул. Дверь сорвалась с петель и рванулась в комнату. Я вылетел прямо за этим. И когда двое мужчин повернулись, мой палец осторожно нажал на спусковой крючок Вильгельмины. На лбу человека с сигарой появился яркий красный круг. Он развернулся и рванул вперед. Он был трупом, прежде чем упал на пол. Я мог бы избавиться от другого человека через долю секунды с помощью другой пули, но у меня были другие планы на него. Прежде чем его рука успела дотянуться до револьвера 38-го калибра, спрятанного в кобуре под его левой рукой, Вильгельмина исчезла, и Хьюго скользнул в мою руку. В воздухе промелькнула яркая вспышка стального клинка, и острие Хьюго аккуратно рассекло сухожилия руки второго человека. Он кричал, хватаясь за руку. Но он не был трусом. Несмотря на то, что его правая рука была окровавлена и бесполезна, он бросился на меня. Я намеренно подождал, пока он не окажется всего в нескольких дюймах, прежде чем отойти в сторону. Я ударил его локтем по черепу, когда его тело, теперь полностью вышедшее из-под контроля, пролетело мимо меня. Его голова резко вскинулась, когда остальная часть его тела ударилась об пол. Едва он упал, я перевернул его лицом вверх и прижал двумя пальцами обнаженный седалищный нерв его окровавленной руки. Крик, вырвавшийся из его горла, почти оглушил меня.
"На кого ты работаешь?" Я заскрипел. "Кто вас послал?"
Он уставился на меня, его глаза расширились от боли.
"Кто вас послал?" - снова потребовал я.
Ужас в его глазах был непреодолимым, но он ничего не сказал. Я снова сдавил седалищный нерв. Он вскрикнул, и его глаза закатились.
«Говори, черт тебя побери», - проскрипел я. «То, что Ахмед чувствовал, было удовольствием по сравнению с тем, что случится с тобой, если ты не заговоришь. И просто помни, Ахмед был моим другом».
На мгновение он просто посмотрел на меня. Затем, прежде чем я понял, что он делает, его челюсти быстро и яростно задвигались. Я услышал слабый треск. Тело мужчины напряглось, а рот растянулся в улыбке. Затем тело упало, неподвижное. Слабый запах горького миндаля достиг моих ноздрей.
Капсула самоубийцы, спрятанная в его зубах. «Умри прежде, чем заговоришь», - сказали они ему - кем бы они ни были - и он так и сделал.
Я оттолкнул его тело. Слабые стоны, которые я все еще слышал от Ахмеда, вырывались у меня изнутри. Я поднял Хьюго с пола и, взяв его тело в левую руку, разорвал путы моего друга. Я положил его на пол как можно мягче. Его дыхание было поверхностным, слабым.
«Ахмед», - мягко сказал я. «Ахмед, друг мой».
Он пошевелился. Одна рука нащупала мою руку. Невероятно, но на измученном окровавленном рту появилось что-то вроде улыбки.
«Картер», - сказал он. "Мой друг."
«Ахмед, а кто они?»
«Мысль… посланная Сен-Пьером… открыла для них ворота после закрытия бара. Картер… послушай…»
Его голос становился слабее. Я склонил голову ко рту.
«Пытаюсь связаться с вами в течение двух недель… здесь что-то происходит… наши старые друзья…»
Он закашлялся. С его губ текла струйка крови.
«Ахмед», - сказал я. "Скажи мне."
«Моя жена», - прошептал он. "Она в порядке?"
Говорить ему было бессмысленно.
«Она в порядке», - сказал я. «Просто потеряла сознание».
«Хорошая… женщина», - прошептал он. «Сражалась как в аду. Картер… послушай…»
Я наклонился ближе.
«… Пытался… связаться с вами, затем Сен-Пьер. Наши старые друзья… ублюдки… слышали, что они кого-то похитили…»
"Кого похитили?"
«Не знаю… но… сначала привел его сюда, Танжер, потом…»
Я с трудом разобрал слова.
"Тогда где, Ахмед?" - срочно спросил я. "Куда они забрали его после Танжера?"
Его тело охватила судорога. Его рука скользнула по моей руке. Изуродованный рот сделал последнюю отчаянную попытку заговорить.
«… Леопарды… - казалось, говорил он. -… леопарды… жемчуг…»
Затем: «Вулкан, Картер… вулкан…»
Его голова упала набок, и его тело расслабилось.
Ахмед Джулиби, мой друг, умер.
Он отплатил за мои услуги. А потом еще немного.
И он оставил мне наследство. Загадочный набор слов.
Леопарды.
Жемчуг.
И то же самое слово, которое Реми Сен-Пьер в последний раз произнес на этой земле: