«Выигрывает тот, кто лучше оправдывается, – подумал Кирилл, убирая руки от лица. – Качай права – и все будет трын-трава».
– Вы даже не мясник! – сказал Кириллу после собрания заведующий патологоанатомическим отделением, которого Кирилл в своем эмоциональном спиче назвал «горе-прозектором». – Вы – колбасник! Вам можно доверить только колбасу фаршем набивать, ни на что большее вы не годитесь.
– Колбаса – хорошая штука! – ответил Кирилл, улыбнувшись во все тридцать два белоснежных зуба. – Что бы мы без нее делали, а?
Горе-прозектор трагически всплеснул руками и огляделся по сторонам в поисках союзников, но потенциальные союзники проходили мимо, не выказывая желания присоединиться к дискуссии. Собрание устроили в конце рабочего дня и сейчас все торопились на волю.
– Нахальство – второе счастье, – грустно констатировал горе-прозектор. – Надеюсь, вы понимаете, что здесь вам не дадут закончить аспирантуру…
Когда Кирилл поделился этим опасением с родителями, отец молча сложил пальцы в кукиш, а мама обстоятельно объяснила расклады.
– Да ну?! – картинно удивился Кирилл. – Целевому аспиранту? Не смешите, мы не в цирке! Меня можно отчислить только за прогулы, но я никому такой возможности не предоставлю!
– Еще и защититься нужно будет, – горе-прозектор многозначительно посмотрел на Кирилла. – А это, знаете ли…
– А это, знаете ли, итог моей подготовки, – подхватил Кирилл. – И если меня попытаются завалить, то получится некрасиво – три года получали за меня плату, а результат нулевой? А какой может выйти скандал…
Кирилл предвкушающе зажмурился, покачал головой и поцокал языком. Когда открыл глаза, то собеседника перед собой не увидел.
– Так громче музыка, играй победу! – промурлыкал себе под нос Кирилл. – Мы победили, и враг бежит-бежит-бежит…
К победительному настроению примешивалась гордость. Молодец! «Наш Кирилл всех умыл!», сказал бы сейчас отец. Ничего – скажет чуть попозже, вечером, когда услышит подробный отчет о собрании.
Будущее виделось напряженным, поскольку теперь нужно будет держать ухо востро и вести себя идеально, чтобы не давать врагам (да – именно врагам, иначе их и не назвать) поводов для сведения счетов. Ничего – выдержим! Такая закалка и в будущем пригодится, потому что во врачебной работе самое главное – не подставляться.
Разумеется, творческому сотрудничеству с заведующим кафедрой пришел конец. Академик Белянчиков принес качество «своих» научных работ в жертву амбициям. Отныне единственным соавтором Кирилла стал его научный руководитель профессор Аминов, тихий, спокойный, неконфликтный человек, давно потерявший вкус к жизни. Необходимое количество публикаций Кирилл набрал уже к концу второго года, а на третьем выкинул фокус – написал статью по своей теме, отдал на рецензирование дяде Сереже и через одну фирмочку протолкнул ее в «Вестник хирургии». А когда Белянчиков на кафедральном собрании высказал недовольство таким «самоуправством», Кирилл попросил показать ему закон, предписывающий аспирантам проводить все публикации через ту кафедру, на которой они проходят аспирантуру. Или, может, у кафедры есть монопольное право на исследование специфики хирургического лечения осложненных язв двенадцатиперстной кишки? И что значат слова «неприлично играть на чужом поле»? Лично мне ярославский мед не чужой! Белянчиков пыхтел-хмурился, но возразить ему было нечего, потому что аспирант Барканский был кругом прав.
Защитился Кирилл гладко. Каверзных вопросов ему не задавали, топить не пытались, а «против» проголосовало только двое. Конечно же, всем хотелось его завалить, но благоразумие одержало победу над ненавистью. Вместо банкета, на который все равно никто бы не пришел, Кирилл устроил двухдневный праздник в Ярославле – сначала обмыл свое кандидатство с родителями и друзьями семьи, а на следующий день устроил барные посиделки с однокашниками.
– Какие ощущения, товарищ кандидат? – поинтересовался отец, открыв дверь блудному сыну, явившемуся домой под утро.
– Самые замечательные! – заверил сын, опираясь рукой на косяк. – Жизнь вошла в колею.
Как известно, в каждой бочке меда непременно должна быть ложка дегтя. Свежеиспеченного кандидата медицинских наук немного огорчал «технический регресс» – некоторая утрата хирургических навыков. После того случая он оперировал мало и всегда в качестве ассистента. Академик Белянчиков перестал бы уважать себя, если бы хоть чем-то не напаскудил строптивому аспиранту. Но на самом деле он не напаскудил, а помог. Кириллу и самому не хотелось самостоятельно оперировать в Центре, потому что любая операция – это лотерея. Вроде бы сделаешь все правильно, а что-то, тем не менее, пойдет не так. А подставляться снова ему было нельзя – сожрали бы с потрохами. Нет, лучше уж пусть других жрут…