Первым делом я заехала в магазин и прикупила торт побольше.
Положив его на пассажирское сидение и порулила на Беляева. На пятом этаже я со вздохом посмотрела Мультиковскую опечатанную дверь и решительно позвонила в ту, где проживала скандальная соседка с ребенком.
— Кто там? — раздался недовольный голос.
— Почтальон Печкин, — не задумываясь ляпнул мой дурной язык. Голова в это время была занята тем, как объяснять визит хозяйке.
— Чеееего? — так же недовольно протянул женский голос и дверь с лязгом открылась. Она уставилась на меня и скривилась: — Опять вы, что ли?
— Девушка, — жалобно сказала я, протягивая вперед тортик. — Можно к вам зайти на минуточку? Березнякова-то мне подругой была, поговорить бы.
Девушка с минуту посмотрела на меня, что-то прикидывая, и совершенно неожиданно распахнула дверь пошире:
— Ну, заходите.
Я прямо обалдела от такого везения. Я-то настроилась на то, что со мной говорить просто не захотят. Всю дорогу сюда я мучительно раздумывала над тем, что бы ей наплести, припоминая все прочитанные доселе детективы. В них сыщикам обычно сказочно везло — их либо принимали за вызванного пять минут назад врача или новую няню — и пускали в дом без проблем. Или же попадались настолько тупые особы, что сходу верили в то, что сыщик — журналист из толстого глянцевого журнала или известной телепередачи, и просто мечтает взять у дурехи интервью.
Соседка же меня видела, и ни за няню, ни за телезвезду не примет. Вот я и решила в конце концов, что расскажу как на духу, может все же проникнется да поможет.
Я шагнула в идеально чистую прихожую и принялась неловко стаскивать ботинки.
— Как разденетесь, проходите на кухню, — донесся до меня голос хозяйки.
Я, все еще не веря своему счастью, быстренько стянула куртку и пошла на призывный звон чашек.
— Юля меня зовут, — сказала хозяйка, расставляя чашки. — Я ведь вас тут частенько видела, потому и пустила в дом. Скучно мне, хоть волком вой, живу-то одна, поговорить не с кем.
— А я Маша, — сказала я, усаживаясь на табуретку. — Родни никого нет, что ли?
— Да какая родня, — расстроено махнула она рукой. — Меня мой Виталя замуж из Калининграда взял, вся родня там осталась. Сам вот на север за заработком уехал, а я тут хоть волком вой! Прямо хорошо что вы зашли.
А я про себя поразилась. Я-то выдумывала невесть какие причины, чтобы с ней поговорить, а к ней всего—то стоило по—человечески обратиться.
Юля тем временем разрезала торт, разложила его по блюдечкам и сказала:
— Маша, в общем у нас полчаса точно есть. Потом малой проснется, его кормить надо будет, то, сё. Так что рассказывай, чего случилось.
Я порадовалась что мы перешли на неформальное «ты», зацепила чайной ложечкой кусочек тортика, взяла в левую руку чашку чая и как на духу все ей выложила. Про то как мы с Мульти решили поставить глупый педагогический эксперимент, про то как Ленка уехала, бабушка в больнице, а мать с инфарктом, про то, что Мульти даже с лучшим адвокатом города светит три — пять лет на зоне и про то, что Мульти убить того Олега просто не могла.
Юля ахала, глядя на меня огромными синими глазищами, сочувственно кивала, и под конец сказала:
— Попала ты с детьми конкретно…
— Так и я про что говорю! — расстроено сказала я. — Надо Наташку выручать, как не крути. Да и чего смеяться — какая из Мульти убийца? Курам на смех!
— Не знаю, — задумчиво сказала Юля. — Во всяком случае у меня создалось впечатление что она парня-то все же убила.
— Хмм, — снова ковырнула я тортик. — Я ведь чего и зашла — спросить, что ты видела по этому убийству.
— Да без проблем, — кивнула она. — В общем, был уже первый час, когда из Наташиной квартиры раздались крики. Я тут же вызвала милицию, мне еще дежурный нагрубил, мол, наверно муж жену бьет, и мы в семейные дела не лезем. Я ему и брякнула что убивают. Пять минут не прошло, как менты уже тут были.
— Погоди, — прервала я ее. — Крики — чьи? И что вообще за крики? Кто-то ругался, звал на помощь?
Юля задумалась, помешала ложечкой сахар в чашке, потом все же ответила:
— А черт его знает. Между нами стена, вот она и заглушала звуки.
— Заглушала? — хмыкнула я, совершенно освоившись в гостях, — а чего ж тогда милицию вызвала?
— Так нервы ни к черту, по вредности, — бесхитростно призналась она.
Я даже не нашлась что сказать. Вот оказывается из-за кого все мои беды. Если бы милейшая Юленька вовремя пила валерьянку, Мульти бы вполне успела спрятать труп и не оказалась бы в тюрьме.
— Ну приехали менты — и что? — выдавила я, упорно разглядывая чай в кружке. Поднять глаза я боялась, мой взор явно был сродни взору Медузы Горгоны.
— Ну так забегали чего — то, забегали, потом в дверь звонят и в понятые меня зовут, — охотно поведала она. — Я пошла, захожу в квартиру к твоей подруге — а там срам-то какой! Обои отодраны, свинарник свинарником!
— Она ремонт делает, — буркнула я. То что ремонт делается уже лет пять и начал его еще Березняков, беспутный бывший муж, я умолчала.
— Да? — недоверчиво переспросила она.
— Да, — кивнула я. — И что дальше?
— Так а дальше захожу я в комнату, смотрю — на полу мужик валяется с отрезанной головой, подруга твоя на диване не жива не мертва сидит. Мне аж в глаза бросилась — как она в кровище вся уделанная была!
— Что, совсем уделанная? — с сомнением переспросила я.
— Ну я ж говорю! — слегка обиделась она. — И одежда вся в пятнах, и на лице брызги! А потом к мужику-то меня подводят — вот тут я вовсе чуть кони не двинула от страха. Потому как у мужика голова—то рядом с телом валялась, приятно думаешь на обрубок смотреть было?
Мне внезапно стало дурно.
— Ой, чего это с тобой? — запереживала Юля.
— Да вот… подробностей наслушалась, — с трудом пытаясь удержать в желудке чай, молвила я.