Точку зрения попечителя «по сему предмету» ректор довёл до сведения медицинского факультета 31 октября.[61] Так как суждения начальства надлежало принимать без сомнений и возражений, 15 ноября декан медицинского факультета отрапортовал Совету университета о единодушном желании профессуры командировать Захарьина в чужие края на казённый счёт.[62]
Затем наступило временное затишье, связанное с перемещением официальных бумаг из Москвы в Петербург. Только 15 марта 1856 года министр народного просвещения проинформировал попечителя Московского учебного округа о положительном решении по делу Захарьина, и лишь через две недели, 29 марта, ректор уведомил медицинский факультет о Высочайшей санкции: «Доктора Медицины Захарьина отправить на один год в Германию и Бельгию для усовершенствования в медицинских науках с выдачей ему на путевые издержки тысячи рублей серебром из экономической суммы Московского Университета с тем, чтобы он по возвращении в Россию прослужил по распоряжению Министерства Народного Просвещения не менее 6 лет в звании преподавателя одного из Русских Университетов».[63]
В первой зарубежной командировке
Формально Захарьин числился в зарубежной командировке с 15 марта 1856 года. Фактически же, получив «установленным порядком» заграничный паспорт, он смог покинуть пределы Российской империи не ранее первой половины июня, поскольку соответствующее указание университетскому казначею о выплате Захарьину единовременного пособия последовало только 16 мая. Перед отъездом декан медицинского факультета вручил ему инструкцию о рациональном самоусовершенствовании в западных клиниках:
1. Он должен заниматься преимущественно Патологией и Терапией медицинской и основными науками Патологии и Терапии – Патологической Анатомией, Патологической Физиологией, Патологической Химией, Фармакологией.
2. В настоящее время он найдёт в Вене достойнейших представителей по всем названным наукам и там обратит особенное внимание на клинические лекции профессоров Шкоды, Оппольцера, Гельма, Гебры, на лекции анатомо-патологические Рокитанского и лекции Патологической Химии Геллера.
3. Сколько позволит время, он займётся опытной физиологией и микроскопической анатомией.
4. Кроме лекций названных преподавателей, по его усмотрению, он будет посещать лекции и других учёных и, кроме Вены, побывает, если время позволит, в Праге, Берлине и других городах.
5. Он постоянно будет посещать больницы и вникать в их устройство и разнообразные выгоды и невыгоды для клинического преподавания.
6. В бытность в Брюсселе он осмотрит больницы этого города. По окончании путешествия он представит подробный отчёт о своих занятиях за границей.[64]
Чрезмерная, даже немного странная опека вполне самостоятельного доктора медицины, владевшего немецким и французским языками, объяснялась достаточно просто: с 1848 по весну 1855 годов зарубежные командировки молодых учёных были фактически упразднены. Хоть с весны 1855 года (после кончины Николая I и воцарения Александра II) в Москву стали просачиваться осторожные слухи о предстоящих либеральных реформах, сознание верноподданных чиновников по-прежнему заполняли многолетние тотальные страхи. И Захарьин, рождённый и воспитанный в условиях мрачной стагнации предыдущего царствования, нисколько не возражал против явно избыточного попечения своего начальства. Строго соблюдая инструкцию, он приехал в Вену и 2 сентября 1856 года написал первый отчёт:
«В Медицинский Факультет Императорского Московского Университета находящегося для усовершенствования во врачебных науках за границею Доктора Медицины Григория Захарьина
Вследствие словесно сообщённого мне Господином Деканом Медицинского Факультета желания Факультета получать от меня каждые два месяца краткий отчёт о моих занятиях за границею, имею честь довести до сведения Факультета следующее:
1. Прибыв в Вену, я во вторую половину июня месяца и в течение июля посещал различные клиники внутренних болезней, по преимуществу клинику Профессора Шкоды.
2. В августе, по закрытии клиник на вакационное время, посещал различные отделения Общей Больницы, по преимуществу отделение Доктора Колиско.