В начале 1908 года Перельман завел специальную папку с надписью: «Пригодится для будущей книги», - какой именно, он еще и сам себе до конца не представлял. Папка постепенно наполнялась выписками, набросками и вырезками. Год спустя он приступил к работе над книгой, а осенью 1910 года рукопись «Занимательной физики» (часть первая) была завершена. О том, как она увидела свет, Яков Исидорович рассказал автору этой книги в 1932 году.
Было это 20 ноября 1910 года. В тот день Перельман не без волнения переступил порог кабинета Сойкина - на этот раз в качестве автора книги. Издатель торопливо и, как показалось Якову Исидоровичу, небрежно перелистал рукопись.
- Что за странное название - «Занимательная физика»? Разве физика, наука строгая, может быть занимательной? А подзаголовок совсем собьет читателей с толку: «Сто сорок парадоксов, задач, опытов, замысловатых вопросов и прочее». Не кажется ли вам, что вы замахнулись на освященные веками школьные традиции? Ваша «Занимательная физика», чего доброго, еще может стать вызовом физике гимназической. Подумайте об этом, Яков Исидорович, ведь на вас могут ополчиться не только учителя физики, но и господа из министерства просвещения…
- Уверяю вас, Петр Петрович, - в некотором замешательстве ответил Перельман, - физика может быть изложена и по-иному, чем в казенных учебниках, а именно занимательно, живо и притом без всякого ущерба для научной стороны. Надеюсь, что, прочитав рукопись, вы и сами в этом убедитесь.
- Ладно, уговорили, как-нибудь прочитаю, - и Сойкин сунул папку в ящик своего письменного стола.
Смятение охватило Перельмана. Тирада издателя глубоко встревожила. Неужто и впрямь своей «Занимательной физикой» он бросает вызов «гимназической физике и педагогике»?
Придя к себе, Яков Исидорович вновь лихорадочно перелистал двадцатое издание гимназического курса физики К.Д. Краевича. Наугад раскрыта страница с описанием явления расширения тел при нагревании. «Как доступно и наглядно объяснить явление теплового расширения тел?» - вопрошает маститый автор. И отвечает: «Для того, чтобы определить коэффициент расширения, надо нагреть тело от 0° до 50° и повторить этот опыт, нагревая тело от 0° до 100° и деля удлинение на 100».
Такова, по Краевичу, доступность доказательства. Что же в нем наглядного? Ничегошеньки…
Волнуясь, перелистал затем свою рукопись, отыскивая в ней сходный сюжет. Ага, вот он. На 600-верстной Николаевской железной дороге Петроград - Москва ежегодно в летнее время кем-то неизвестным прибавляется несколько сот саженей дорогой телефонной проволоки, а зимой то же количество проволоки бесследно похищается. Щедрый даритель провода - летняя жара, а похититель - зимняя стужа. Дело в том, что медная проволока при нагревании удлиняется в полтора раза больше, чем стальная, а от холода во столько же раз укорачивается. Поскольку проволоку подвешивают на столбах с некоторым провисанием на случай температурных воздействий, то прибавка в ее длине или укорачивание глазу не заметны. Но совсем другое дело в случае, например, с жесткими стальными мостами. Так, сильные морозы зимой 1904 года во Франции послужили причиной серьезного повреждения одного из мостов через Сену: стальной остов моста от холода стал на целых 48 сантиметров короче, в результате чего его верхнее покрытие сперва вздулось, а потом разрушилось.
Казалось бы, описано одно и то же физическое явление. «Так чье же интереснее?» - подумал Перельман.
И все же надо было обладать немалым мужеством, чтобы решиться на создание книги. Одно дело - разрозненные заметки и очерки в журнале - там публикацию по прочтении и забыть немудрено. А тут книга… Быть может, лучше предать ее забвению и забрать у Сойкина рукопись?
Ночь проведена без сна, в раздумьях и волнениях: обнародовать «Занимательную физику» или последовать совету Вольтера: в сомнении воздерживайся?
Мужество, однако, заключается вовсе не в том, чтобы без оглядки ломиться вперед. Главное в том, чтобы, не страшась неизбежных упреков, непонимания и, быть может, собственного разочарования, подчиниться убежденности и повиноваться тайному властному голосу творчества: «Встань, иди вперед, дерзай!».
И Перельман твердо решил: буду добиваться издания книги!
Прошло несколько месяцев. За это время Перельман не раз встречался с Сойкиным, но спросить его о судьбе рукописи считал неудобным. Тем временем папка пополнялась все новыми и новыми материалами.
Весной 1912 года Сойкин послал курьера за Перельманом.
- Наконец-то я удосужился прочитать ваш опус, Яков Исидорович. Знаете, пожалуй, получится интересная книга и пойдет! Я велел подготовить контракт с вами на ее издание. Вот, подпишите здесь. Полагаю, что для начала двухсот рублей за глаза хватит.
В 1913 году книга вышла в свет.
Ни сам Перельман, ни Сойкин не предполагали, что она вызовет столь ошеломляющий успех у читателей. Книгопродавцы наперебой заказывали допечатку тиража.
С волнением ждал автор рецензии на книгу. Первым откликнулся на нее инженер В.В. Рюмин из Николаева. В рецензии, напечатанной в журнале «Электричество и жизнь» (1913, №7…8), он писал, что «Занимательная физика» представляет «собою удивительно интересный подбор задач, вопросов и парадоксов из всех отделов физики, чтение которых служит прекрасным умственным развлечением и может побудить к серьезному изучению физики… Не боясь впасть в преувеличение, скажем, что после друга нашего далекого детства - чудесной книги Гастона Тиссандье «Научные развлечения», это первая книга, которая читается с таким же неослабевающим интересом и дает такую же (если не большую) массу материала для размышлений над вопросами, которые лишь кажутся «общеизвестными» и к которым так оригинально, так своеобразно подошел талантливый автор».
Этот отзыв, принадлежавший перу известного популяризатора науки, порадовал Перельмана. Хвалебные отзывы появились и в других газетах и журналах. Однако Яков Исидорович с волнением ожидал откликов ученых-физиков и педагогов.
В конце 1913 года появилась рецензия профессора физики Петербургского университета О.Д. Хвольсона. Орест Данилович писал: «Действительно занимательная книга, интересная даже для специалистов по физике. В ней собран обширный и разнообразный материал, изложение ясное и правильное».
Отзыв профессора, автора многотомного университетского курса физики, многого стоил!
Однако одной лишь рецензией Орест Данилович не ограничился. Он пожелал встретиться с автором книги и пригласил его к себе домой. Как рассказывал впоследствии Яков Исидорович, между ними произошел такой разговор:
- Книгу вашу прочитал с превеликим удовольствием, она превосходна во всех отношениях. Я старый физик, курс в университете читаю скоро сорок лет, но, признаюсь, не представлял себе, что сей предмет может быть столь увлекательно изложен. Однако среди физиков, а я знаю многих, вашей фамилии нигде не встречал. Кто вы есть, сударь?
- Я ученый лесовод первого разряда… - смущенно вымолвил Перельман.
- Стало быть, вы слушали курс физики у покойного Дмитрия Александровича Лачинова? Что ж, у него было чему поучиться, физик он был отменнейший. А теперь вот что я вам скажу, господин Перельман. Лесоводов-ученых у нас предостаточно, а вот людей, которые умели бы так писать о физике, как пишете вы, нет вовсе. Мой вам настоятельнейший совет: продолжайте, обязательно продолжайте писать подобные книги и впредь!
От Хвольсона Перельман ушел окрыленный…
Вскоре был составлен новый контракт (на более приличных условиях), и в 1916 году появилось второе издание «Занимательной физики» уже в двух частях.
Что же представляла собою эта книга, ставшая родоначальницей обширной семьи занимательных сочинений ее автора?
В первом издании книги было 12 глав, охватывающих механику, теплоту, оптику и акустику. Неожиданности подстерегали читателей с первой же страницы: «С воздушного шара, неподвижно держащегося в воздухе, свешивается лестница, на нижней ступеньке которой стоит человек. Он начинает взбираться по лестнице. Куда должен при этом переместиться воздушный шар - вверх или вниз?». На следующей странице - новая «западня»: «Как, по-вашему, когда мы движемся вокруг Солнца быстрее - днем или ночью?». Вопрос может показаться поначалу нелепым: какое значение имеет время суток для движения Земли? Однако имеет! В Солнечной системе мы совершаем два движения: несемся вокруг Солнца и одновременно вращаемся вокруг земной оси. Оба движения нужно сложить, но результат получится разный для дня и ночи. В полночь, оказывается, наше движение ускоряется, так как к нему прибавляется поступательное движение Земли в пространстве, а в полдень, наоборот, замедляется, поскольку отнимается от нее.