— Омега! — раздался знакомый голос.
Омега ослабил хватку и повернул лицо на голос.
В дверях в пункт управления стоял Савар. Тот, который мог видеть. В его руке был силовой нож в форме широкого меча, длиной больше его роста.
— Я тысячу лет ждал этого момента, — сказал Савар, приближаясь.
— Да что ты?
— У него есть пистолет! — крикнула Ларна.
Омега поднял оружие Магистрата, но Савар уже опускал свой меч. Он рассёк пистолет пополам.
Савар снова занёс меч.
Глаза Омеги вспыхнули красным.
На Савара опустилась тень, и когда она исчезла, там стоял уже другой Савар. Слепой, в серой одежде.
— Владыка! — ответил Савар, опускаясь на колени. — Я предлагаю себя тебе. Тело в этой вселенной вещества. Я тысячу лет ждал возможности предложить эту жертву.
— Ты опоздал всего на час, — заметил Омега. Он приложил руку к груди. — У меня уже есть тело.
Слепец не знал, что делать.
— Савар! — крикнула Ларна. — Вы помните меня? Я Ларна.
— Владыка… — беспомощно сказал Савар.
— Он убьёт вас, — предупредила Ларна. — Если вы не убьёте его, он убьёт вас.
Савар сгорбился, он словно не слушал.
— Он вами пользовался, но вы ему больше не нужны. Убейте его!
Савар прыгнул вперёд и взмахом опустил меч на плечо Омеги. Лезвие наполовину разрубило шею. Голова повисла.
Ларна бросилась оттуда.
Второй удар рассёк левое бедро, третий разрубил колено. Омега потерял равновесие.
— Я твой бог, — прохрипел голос Доктора, плюясь кровавой пеной. Омега протянул вперёд руку: — Поклонись!
Савар ударил мечом по плечу, и рука отвалилась. Лезвие тут же пошло назад, разрезая нос и щёку.
Он замахнулся мечом, чтобы ударить по голове Омеги.
Омега перехватил меч рукой, вывернул его из рук Савара и отбросил в сторону.
— Есть только одно будущее! — он издал громкий крик, животный рёв, исходивший из глубины его тела. Когда он замолчал, он стоял абсолютно здоровый, его кости срослись, кровь из ран не текла. — Есть только Омега.
Он взмахнул рукой, и Савар исчез. Плащ слепца упал на землю перед Ларной.
Она бессильно опустилась на пол.
Омега нагнулся над ней.
— Знаешь, — сказал он. — Я понимаю, зачем Доктору нужны спутники. Перед зрителями такие вещи делать гораздо приятнее.
— Это ты его превратил, — сказала она. — Ты сделал из него слепого Савара, альтернативного.
— И не только Савара.
Она услышала крики. Мужчины выли, как волки.
Крики агонии, начинавшиеся как слова.
Ларна посмотрела на него. Омега стоял к ней спиной и смотрел на сферу. Железо вздувалось, пузырилось, испарялось. В самом центре блестелочто-то. Сингулярность.
— На Галлифрей опустилась ночь. Ты чувствуешь это? О, не волнуйся, дорогая. Здесь, в стазисном гало, ты защищена. Но они там все преображаются. Воран, Пендрел — все. Они слепы и одиноки, они в отчаянии. Без защиты Ока, без присмотра Рассилона, услышь, во что они превратились! Услышь, кто они на самом деле.
Мужчина кричал. Хор синхронных воплей. Хриплые, гортанные звуки. Взрывы, разрушение зданий, падение статуй, горение тел. Все эти звуки доносились из Цитадели, проходя сквозь толстые известняковые стены.
Ларна заставила себя встать и посмотрела ему в глаза:
— С той властью, что тебе даст сингулярность, ты сможешь делать что угодно, иметь что угодно. Это действительно то, чего ты хочешь?
Лицо Доктора улыбнулось ей:
— Да.
Он сошёл с края помоста, бросился к сингулярности, схватил её и стал богом.
Пропуская сквозь себя эту энергию, Омега сбросил с себя шкуру Доктора. Он стал огромным сгорбленным существом, похожим то ли на быка, то ли на кабана. Окружившие его доспехи были из сплошных кусков металла, похожие на броню боевых кораблей. На голове у него были бараньи рога, на грудь свисала борода. На его правой ладони горела сингулярность. Он больше не был мужчиной, он не был животным… нет, он был силой природы, как ураган или лесной пожар.
Люди не могут противостоять урагану.
Омега увидел, что это хорошо.
Позади него кто-то медленно аплодировал.
Он обернулся. С насмешливым лицом в ладоши хлопал Доктор.
— Апофеоз, — сказал Доктор. — Слияние твоего физического тела и энергии сингулярности. Поздравляю.
Глаза Омеги вспыхнули красным, он пожелал уничтожения Доктора, привлёк к его уничтожению фундаментальные силы вселенной.
Доктор зевнул и показал свою правую ладонь. Вокруг неё мерцало пламя.
— Оп! — спокойно сказал он. — А у меня тоже есть сингулярность! Дай-ка я покажу тебе кое-что.
Они стояли на серой, пустынной земле. Безлюдное место, затянутое туманом небо, под ногами гравий и тектиты.
— Где мы? — потребовал Омега.
— Планета в седьмой галактике, погибшая в ядерном огне. Двенадцатая в этой звёздной системе. Прошло несколько веков с тех пор, как на неё обрушились война и радиация. Небо по-прежнему чёрное, океаны и озёра по-прежнему замёрзшие, — Доктор помолчал. — Это Скаро.
Они пошли по разрушенной, почерневшей земле.
— Тут есть что-нибудь живое? — спросил Омега.
Доктор глубоко вздохнул:
— Во время первой атаки погибла пятая часть населения. Города горели, воздух наполнили ядовитые газы, выбросы, биологические агенты. Каждая частичка асбеста, каждая капля токсичных отходов поднялись в воздух. Ещё одна пятая часть населения погибла из-за того, что не было адекватной медицины, способной им помочь. Огромная масса мелких частиц быстро скопилась в верхних слоях атмосферы, скрыв солнечный свет. Источники воды замёрзли, пища не росла. Умерла ещё одна пятая часть населения. И год спустя, как только долгая зима завершилась, их положение стало ещё хуже. Все животные крупнее насекомого к тому времени уже погибли. В отсутствие ограничивающих их количество хищников, насекомые заполонили всю планету. Начали оттаивать трупы. Эпидемии и пандемии распространялись беспрепятственно. Что тут могло выжить, что могло захотеть выжить в таком?
Глаза Омеги сузились:
— Повелители времени могли предотвратить это. С нашим могуществом, мы могли предотвратить то, что случилось тут и на миллионе других планет, где снова и снова происходило то же самое. Или же мы могли просто вычеркнуть, удалить это из истории.
Доктор впечатлённо прикусил губу:
— Значит, ты можешь это уничтожить?
— С радостью, — Омега взмахнул перчаткой, и звезда планеты превратилась в сверхновую, мгновенно поглотив планету.
Они наблюдали за катастрофой с безопасного расстояния, из соседней звёздной системы.
Доктор удовлетворённо улыбнулся:
— А теперь верни её.
Омега заворчал, ещё раз взмахнул рукой, и планета вернулась.
— Уничтожь её, — повторил Доктор.
Планета снова разлетелась на части, и Омега повернулся к Доктору:
— И что это должно доказать? Это доказывает лишь то, что у нас теперь могущество богов.
— Ты — ничто, — в конце концов сказал Доктор.
— Не смей меня отрицать! Я — всё! — крикнул Омега.
— Ты всё, и ты ничто, — оборвал его Доктор. — Уничтожаешь или возвращаешь планеты одной мыслью.
— То, что я могу сделать с одной планетой, я могу сделать и с тысячью. Я живу в бесконечности, Доктор, а не в узкой вселенной, где может случиться лишь одно. Теперь и ты можешь убивать и миловать. Мы можем заставить плясать вселенную под нашу дудку, исполнять все наши прихоти.
Доктор с сочувствием улыбнулся:
— Конечно, можем.
— Ты мне не веришь? — зарычал Омега.
Доктор покачал головой:
— Верю. Просто мне тебя жалко.
— Ты не достоин быть богом.
— Нет, я не об этом. Что с того, что ты управляешь вселенной, в которой нет смысла, где никогда не происходит ничего, что имело бы значение? Зачем проливать слёзы об умершем, если его можно вернуть, зачем болеть за свою команду, если они могут и выиграть, и проиграть? Я не хочу быть богом.