Все-таки лилии перекочевали на подоконник. А место на шкафу заняли розы.
Я не знала, как реагировать на проявление такого внимания. И поскольку адресат не был подписан, то и звонить не стала.
Уже с опаской шла на работу в среду. Я так понимаю, что настойчивость Германа Алексеевича говорит о его решительности. А выбор — о непреклонности. А я считаю себя предателем. Ведь нужно было сразу сказать ему о своем решении, а не обнадеживать зря. Чувство совести потихоньку начало точить мою уверенность.
Среда отметилась корзиной непонятных белых и красных цветов. Нежных и воздушных. Они были похожи и на розы, и на маки. Но их названия я не знала. Как всегда выручила Нелли Сергеевна.
— Юлечка, это — эустома. Обычно белые цветы говорят о верности и преданности. И с их помощью хотят сказать девушке, что готовы любить ее всю жизнь. Такое завуалированное предложение руки и сердца. А красные — это признание в любви. Юля, твой мужчина неисправимый романтик! Я так за тебя рада!
Я с легким замиранием открыла конверт.
«Ты заполнила собой мою душу и сердце. Я не могу без тебя!»
— Рассекретишь? — шепотом попросила Нелли Сергеевна.
Я отрицательно покачала головой.
Теперь и второй подоконник был занят. Погода стояла пасмурная, и было прохладно. На предложение Нелли Сергеевны, забрать «красоту» домой, отказалась. Странно, что цветы присылали на работу. Или же адресат был не уверен, что дома я их приму? Бросила ломать над этим голову. Была уже середина недели! Суббота неотвратимо приближалась. Но дело было не только в Германе, а еще и в том, что в субботу должно было быть выступление Алёны в Доме Творчества. Я не знала, получила она свою роль, или нет. И была не уверена, что мне нужно туда идти. Ведь, по сути, меня там никто не ждал. Но с другой стороны, я обещала ребенку, что обязательно приду. И я решила, что выполню свое обещание, пусть даже никто об этом и не узнает. Но предательский внутренний голос противно прошептал, что это слабое оправдание, чтобы еще раз увидеть Диму. То, что он там будет, я ни секунды не сомневалась!
В четверг была корзина с голубыми и белыми орхидеями. Даже не представляла, что такие оттенки могут быть!
А надпись на открытке, подписанная тем же почерком, гласила:
«Мало знать, что ты есть. Мечтаю, чтобы ты была рядом. Всегда».
Глава 21
Мой кабинет стал похож на цветочный бутик. Особенно, когда открывали жалюзи. Но Нелли Сергеевна ни за что не хотела расстаться с такой красотой. На мое предложение забрать их себе, она тоже отказалась, объяснив это тем, что подарены цветы были мне.
Слава богу, в пятницу я не обнаружила новой корзины! И весь день прошел относительно спокойно. Я уже собиралась домой, как в кабинет постучали. Я открыла дверь и уткнулась с огромный букет из бордовых роз и белых альстромерий.
— Юлия Станиславовна? — произнес курьер.
— Да.
— Откройте конверт, прочтите и распишитесь.
— А открывать при вас?
— Да. Клиент пожелал, чтобы вы лично расписались в получении посылки.
— А предыдущие?
— Не могу знать. Но мы всегда четко выполняем инструкции.
Интересно. Получается, что предыдущие должны были быть доставлены, до моего появления на работе. Ничего сложного в том, чтобы узнать расписание, нет. Но. Странно как-то.
Я достала конверт. Там было написано время и адрес. И все. Я так понимаю, это было приглашение. Я поставила свою подпись и разрешила внести цветы в кабинет. Бедный курьер все это время держал их в руках!
Если Герман Алексеевич решил, что я соглашусь принять его недвусмысленное приглашение после его презентов, то он ошибся. Цветы великолепны! Но согласиться на что-то большее за букеты я не готова. Да ни за что не готова! Хотя, если бы это были букеты от другого человека, то я бы, не раздумывая, полетела по написанному в приглашении адресу.
Я бросила открытку на стол и закрыла кабинет.
Завтра позвоню Герману Алексеевичу и по телефону откажусь от его предложения. Можно было бы и сегодня. Но я не уверена, что он не появится тогда на горизонте. А этого мне не хотелось.
Позвонила в Дом Творчества и узнала расписание выступлений.
С легким замиранием ждала завтрашнего утра.
Приходить раньше не стала, чтобы случайно не столкнуться в фойе с Яной или Димой. Я не представляла, как буду вести, если вдруг их увижу. Наверное, нужно будет пожелать им счастья.
Оставив легкий плащ в гардеробе, я, озираясь по сторонам, прошла в зал. Зал был почти заполнен. Я присела с самого краю не слишком близко к сцене. Чтобы можно было уйти, как только закончится конкурс.
В самом первом ряду увидела Яну. Не узнать ее было невозможно. Только вот рядом с ней сидел не Дима, а незнакомый мужчина. У него были русые волосы, лица я, к сожалению, не видела. С другой стороны сидел тоже мужчина, но его волосы, тронутые сединой, говорили о солидном возрасте. Я окинула зал, надеясь выхватить знакомые черты, но это было практически безнадежно.
На сцену вышла ведущая, объявившая начало выступлений. Немного расстроившись, я начала смотреть на сцену. Это было первое показательное выступление самых молодых участников. И от него зависело будущее маленьких танцовщиц.
Алёна была в костюме Дюймовочки. У нее получилось! Я только не поняла, почему прозвучала какая-то незнакомая фамилия, которая тут же вылетела у меня из головы, стоило только девочке начать свой танец. Она была великолепна! Маленькая, изящная, чувственная. Я сжала губы, стараясь не допустить предательских слез. Но тут Алёна после ассамбле упала на пол. И не встала. Зал ахнул. Мужчина, сидевший рядом с Яной, в два прыжка оказался возле девочки, пока Яна оббежала вокруг. Его крик: «Позовите врача!» заставил меня сорваться с места и, наплевав на то, что я хотела остаться незамеченной, подбежать к Алёне. Она лежала неподвижно, закрыв глаза. Я нащупала ее пульс и посмотрела в лицо Яны. Взгляд Яны умолял.
— Яна, я не понимаю…. Пульс…. Он немного увеличен, но учитывая, что она танцевала, это нормально.
— Что тогда с ней? — задал вопрос мужчина, который первый подскочил к девочке. Я посмотрела на него. Кажется, я его видела, но не могла вспомнить, где.
— Я не… — начала я, но меня перебили.
— Я же говорила, что она придет! — раздался детский голосок. Я повернулась и посмотрела на довольную мордашку Алёны.
— Алёна! Ты нас всех перепугала! — воскликнула мать, прижимая свое неугомонное чудо.
— Папочка, а где Дима? — пропела юная лиса.
«Папочка?!»
Я еще раз посмотрела на мужчину. Цвет волос, глаза говорили, что так оно и есть. И тут я вспомнила его. Кажется, его звали Андрей. Он лежал в одной палате с Димой. Только его лицо тогда выглядело… неважно, поэтому я его сразу не узнала.
Я ничего не понимала.
— Алёна, — я строго посмотрела на ребенка. — Ты специально упала? Да?
— Ну, да! А иначе, как вам взрослым объяснить! — выдала без зазрения совести эта мелкая егоза.
— Ты ведь теперь не выиграешь конкурс! — пожурила ее. Так напугать! Мы уже ушли со сцены и стояли за кулисами.
— Ну и ладно! Я все равно выиграла! Никто не верил, что ты придешь! А я верила! Юля, не уходи больше! — Она обняла меня за ноги и прижалась. — Я скучала.
— Прости. Не уйду.
— Обещаешь?! — Алёна смотрела своими огромными глазами, выпрашивающими согласие. Вот маленькая шантажистка!
— Обещаю. Но конкурс жалко.
— А! — легко отмахнулась девочка. — Я другой выиграю! А теперь можно колу?
— Неа, — я покачала головой.
Алёна нахмурила брови.
— Тебя мама подговорила? Да?
— Нет. Ее, правда, нельзя пить маленьким детям.
— А большим? — Алёна тут же ухватилась за лазейку.
— Взрослым немножко можно, — смягчила наказание для ребенка.
Я уже хотела попрощаться и уйти, как мимо нас пробежали мальчик и девочка в одинаковых костюмах. Такое ощущение, что я их уже встречала…. Да! Я вспомнила! Это они были тогда в ресторане! А потом я заметила, что на меня смотрит девочка, которая рисовала мелом Дюймовочку. Я подняла вопросительный взгляд на Яну, но та покачала головой и пожала плечами, показывая, что она к этому не имеет никакого отношения!