Фридман уверял генерала, что если тот последует его советам, ему будет поставлено в заслугу «экономическое чудо»; он «приостановит инфляцию за несколько месяцев», проблема с безработицей разрешится «скоро — за месяцы, — и последующее восстановление будет стремительным». Пиночет должен действовать быстро и решительно; Фридман не раз отмечает значение «шока» — он трижды употребил это слово и подчеркнул, что «постепенность тут не годится»25.
Пиночета удалось убедить. В своем ответном письме верховный руководитель Чили пишет о «моем высочайшем и уважительном благорасположении к вам» и уверяет Фридмана, что «этот план будет полностью реализован в ближайшее время»26. Сразу после встречи с Фридманом Пиночет уволил своего министра экономики и поставил на его место Серхио де Кастро, которого позднее назначил министром финансов. Де Кастро привел в правительство своих многочисленных приятелей из «чикагских мальчиков», предложив одному из них возглавить руководство центральным банком. Орландо Саенс, недовольный масштабными увольнениями и закрытием фабрик, был смещен с поста директора Ассоциации промышленников, и его место занял человек с более позитивным отношением к шоку. «Если некоторые промышленники на это жалуются, — заявил новый директор, — пусть убираются к черту. Я не намерен их защищать»27.
Освободившись от недовольных, Пиночет и де Кастро начали работу по демонтажу социального государства, чтобы достичь состояния чистой капиталистической утопии. В 1975 году они одним ударом сократили общественные расходы на 27 процентов — и продолжали их сокращать, так что к 1980 году они составляли половину от того, что было при Альенде28. Самые сильные удары выпали на долю здравоохранения и образования. Даже журнал The Economist, орган сторонников свободного рынка, назвал это «оргией саморазрушения»29. Де Кастро провел приватизацию почти 500 государственных компаний и банков, он практически их раздал, пытаясь как можно быстрее найти им правильное место в новой структуре экономики30. Он безжалостно относился к местным компаниям и ликвидировал практически все торговые барьеры; в результате в промышленности с 1973 по 1983 год количество рабочих мест сократилось на 177 тысяч31. К середине 80-х доля промышленного производства в экономике страны снизилась до уровня, который последний раз наблюдался лишь в годы Второй мировой войны32.
Шоковая терапия — удачное название для мероприятий, предложенных Фридманом. Пиночет вогнал страну в состояние глубокого спада, поскольку диктатор опирался на непроверенную теорию, согласно которой внезапное сокращение деятельности государства дает целительный стимул экономике. Это удивительно напоминает логику психиатров, которые в 1940-1950-х годах в массовом порядке прописывали пациентам электросудорожную терапию в убеждении, что целенаправленно вызванный эпилептический припадок волшебным образом оздоровит мозг пациента.
Теория экономической шоковой терапии отчасти опирается на роль ожиданий в поддержании процесса инфляции. Для обуздания инфляции необходимо не только изменение денежной политики, но и перемена поведения потребителей, работодателей и работников. И внезапное резкое изменение правил игры позволяет быстро изменить массовые ожидания, оно сообщает обществу, что ситуация радикально изменились — цены больше не будут взлетать вверх, как и заработная плата. Согласно этой теории чем быстрее преодолевается ожидание инфляции, тем короче будет болезненный период спада и роста безработицы. Однако в странах, где правящий класс потерял доверие в глазах общества, только мощному и внезапному политическому шоку под силу «преподать» публике этот суровый урок33.
Намеренный вызов спада или экономической депрессии — это жестокая идея, поскольку она неизбежно порождает массовую нищету, именно поэтому политические лидеры до сих пор не горели желанием испытать эту теорию на практике. Кто бы взял на себя ответственность за то, что журнал Business Week называл «миром безумного доктора Стренджлава, персонажа фильма С. Кубрика, который сознательно вызывает депрессию»?34
29
«B 1980 году общественные расходы на здравоохранение снизились на 17,6 процента по сравнению с 1970 годом, а на образование — на 11,3 процента». Цит по:
31
32
The Uses of Chile: How Politics Trumped Truth in the Neo-Liberal Revision of Chile's Development // Public Citizen. Discussion paper. 2006. September, www.citizen.org.
33
Некоторые экономисты чикагской школы уверяют, что первый эксперимент с шоковой терапией был проведен в Западной Германии 20 июня 1948 года. В тот момент министр финансов Людвиг Эрхард упразднил контроль над большинством видов цен и ввел новые деньги. Это было сделано внезапно и без предупреждения, так что немецкая экономика пережила огромный шок и безработица стала распространенным явлением. Но на этом параллели заканчиваются: реформы Эрхарда строго ограничивались ценами и денежной политикой, их не сопровождало сокращение социальных программ или быстрое введение свободного рынка, кроме того, многое было предпринято для защиты населения от этого шока, в том числе повышение заработной платы. После такого шока Западную Германию по классификации Фридмана легко было отнести к псевдосоциалистическому государству всеобщего благоденствия: оно субсидировало жилье, обеспечивало правительственные пенсии, общественное здравоохранение и государственную систему образования, при этом экономикой управляло государство, нередко при помощи субсидирования, начиная от телефонной компании и кончая фабриками по производству алюминия. Когда заслугу изобретения шоковой терапии приписывают Эрхарду, это делает ее историю более привлекательной, поскольку его эксперимент произошел после освобождения Западной Германии от тирании. Но шок Эрхарда имеет слишком мало сходства с опустошительными преобразованиями, которые сегодня называют экономической шоковой терапией, — пионерами этого метода являются Фридман и Пиночет, а впервые он был применен на практике в стране, только что утратившей свободу.