«НАШИ СТЕПИ ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ»
Летом 1891 года почти всю черноземную полосу Европейской России охватила небывалая засуха. Система земледелия, существовавшая тогда в русских черноземных степях, была совершенно не готова принять и отразить этот удар грозной стихии. Житница страны — ее черноземные области — и раньше переживала голод, который периодически потрясал царскую Россию. Но голод 1891–1892 годов был особенно страшным.
В Петербурге и других городах начался сбор ничтожных пожертвований для оказания помощи голодающим. Дамы-патронессы из различных благотворительных обществ организовывали сбор средств, устраивали концерты, «чтения», буфеты с шампанским по дорогой цене. Но все эти потуги частной филантропии не приносили, конечно, облегчения голодающим.
А. Чехов, В. Короленко, Г. Успенский в своих рассказах об этих годах рисовали потрясающие картины голода в русской деревне.
Докучаев, к тому времени уже всеми признанный крупный ученый, живо откликнулся на страшное бедствие, постигшее его родину. Участие Докучаева в борьбе с голодом, по меткому выражению академика В. Р. Вильямса, «отличается исключительной по тому времени оригинальностью». В первую очередь Докучаев задумался над тем, как предотвратить засухи и неурожаи. Он понимал, что прежде всего надо знать, как бороться с причинами, порождающими эти страшные явления.
Со свойственным ему жаром ученый-патриот взялся за новое дело. Он прочел в Петербурге специальную публичную лекцию по вопросам, связанным с засухой и неурожаем, напечатал ряд статей в «Правительственном вестнике» и, наконец, в 1892 году выпустил книгу «Наши степи прежде и теперь». Весь сбор от продажи этой книги был передан в пользу пострадавших от неурожая. Но не эту частную цель преследовало издание книги Докучаева.
Основная идея, которой проникнута книга Докучаева, а также все его публичные выступления, газетные и журнальные статьи, заключалась в доказательстве того, что только на основе изучения причин засухи можно разработать действительно эффективные меры борьбы с ней и оградить черноземную и вообще степную Россию от неурожаев и голода.
Докучаев владел огромной массой самых разнообразных и ценных сведений о естественно-исторических (природных) предпосылках сельского хозяйства черноземной полосы. И он мобилизовал свои огромные познания, чтобы решить вопросы, связанные с коренной реконструкцией сельского хозяйства степной полосы России.
Если в предыдущих своих работах Докучаев выступал преимущественно как теоретик, то в книге «Наши степи прежде и теперь» он предстает перед нами как остро сознающий свой гражданский долг перед родиной практик, намечающий пути устранения недостатков сельскохозяйственной системы. «Русский чернозем» написан суховатым научным языком, не уходящим от традиций специальной литературы по географии и естествознанию. В книге «Наши степи прежде и теперь» язык яркий, образный, популярный. Книга написана от начала до конца с большой гражданской страстью.
При чтении чувствуется не только большая научная ценность книги и страстное желание автора помочь своему народу, но и его большая любовь к степи. У Докучаева болела душа, когда степь переживала черные дни: он хотел, чтобы она всегда и во всем была прекрасной и давала человеку только радость. Докучаев любил произведения Короленко и Чехова, в которых описывалась степь. В особый восторг его приводила чеховская «Степь». Перечитывая ее, Докучаев не раз говорил: «Вот уметь бы так описывать!» Он очень любил степь летними вечерами, когда, как писал Чехов, «…уже не кричат перепела и коростели, не поют в лесных балочках соловьи, не пахнет цветами, но степь все еще прекрасна и полна жизни. Едва зайдет солнце и землю окутает мгла, как дневная тоска забыта, все прощено, и степь легко вздыхает широкой грудью. Как будто от того, что траве не видно в потемках своей старости, в ней поднимается веселая, молодая трескотня, какой не бывает днем; треск, подсвистыванье, царапанье, степные басы, тенора и дисканты— все мешается в непрерывный, монотонный гул, под который хорошо вспоминать и грустить».
