Докучаев не был склонен к какой бы то ни было метафизике, чужд был ему и схематизм. Он прекрасно понимал, что зональность природы есть только закон. Природа богаче, разнообразнее любого закона. «Закон — спокойное отражение явлений»[30], а не само явление. Докучаев говорил: «…природа не математика: начерченная нами выше картина горизонтальных почвенных (а следовательно, и естественно-исторических) зон есть схема, если угодно, закон… но, к счастью человечества вообще и великой России в особенности, к счастью для культуры, такого мертвящего, сухого, так сказать, математического, однообразия нет в природе». Далее Докучаев нарисовал картину вертикальных зон и, сравнив их с горизонтальными, установил общие законы.
Маленькая брошюрка, изданная Докучаевым в 1899 году под названием «К учению о зонах природы», подытожила великое учение Докучаева о зональности, о включении почв в систему тел природы, распределяющихся зонально по лику земли. В брошюрке было всего двадцать восемь страниц, и автор считал ее только первой главой обширной работы. Болезнь и смерть помешали Докучаеву осуществить его замысел. Брошюра «К учению о зонах природы» в двадцать раз короче «Русского чернозема», в пять раз меньше книги «Наши степи прежде и теперь», но по своему значению она не уступает этим двум классическим произведениям русского и мирового естествознания. Прямым приложением к этой работе явилась схема природных зон, опубликованная Докучаевым в это же время (см. схему на стр. 204–207).
Докучаеву хотелось сделать свои идеи достоянием возможно более широких кругов научной общественности. И 29 сентября 1898 года он, тяжело больной, но попрежнему неутомимый борец за торжество русской науки, выступил с докладом, в Тифлисе, на заседании Закавказского сельскохозяйственного общества, на тему «Почвенные зоны вообще и почвы Кавказа в особенности».
Открывая заседание, член совета общества Г. Кольчевский сказал, что благодаря любезности профессора Докучаева «общество получило возможность… открыть свои собрания беседой особого рода, далеко не частой в обществе». И действительно, это заседание вошло в историю науки, это было единственное выступление Докучаева, посвященное специально докладу о горизонтальных и вертикальных зонах.
ТРУДЫ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ
«Все мое спасение в работе».
Как бы предчувствуя, что ему недолго предстоит работать, Докучаев торопился как можно скорее осуществить все задуманное. Он пользовался всеми возможностями для получения новых материалов и сведений о почвах, извлекая их даже из бесед с людьми, не имеющими никакого отношения к почвоведению.
Во время одной из бесед с Львом Толстым он и его расспрашивал о почвах. «Однажды, — рассказывает Докучаев, — Лев Николаевич в разговоре указал мне на существование у итальянцев переносной почвы, то есть такой, которую они переносят вместе с собой при перемене местожительства».
Он собирает все новые и новые материалы для борьбы за утверждение закона зональности. «Обратимся за разъяснением к самой природе», — любил говорить Докучаев, и снова он обращался к ней. О.н спешит. Он торопится наверстать потерянное. Он не считается с тем, что силы его уже подорваны, и работает с неменьшим напряжением, чем до болезни. Ему еще слишком много нужно успеть сделать. Он пишет Измаильскому: «Как-то, дорогой Александр Алексеевич, еще обидно записываться в дряхлые старики, все еще тянусь к работе, на простор». Этим «простором» в последние годы его деятельности был по преимуществу Кавказ.
За 1898–1900 годы Докучаев три раза путешествовал по Кавказу, производя детальные исследования почв. В это же время он посетил Бессарабию, которая была еще совершенно не изучена в почвенном отношении, провел там ряд исследований и опубликовал большую статью, в которой пришел к выводу, что «едва ли можно указать в Европейской России местность более интересную в почвенном отношении (и естественно-историческом вообще), чем Бессарабская губерния». Он пересекает Каспийское море, посещает Туркестан, Закаспийскую низменность, изучает Репетекские гипсы неподалеку от. Чарджоу — в районе, совершенно в те времена не исследованном.
Его первый маршрут 1898 года был очень интересным. Докучаев знакомится с Кавказом и Закавказьем, пересекает Каспийское море и едет в Среднюю Азию. Отсюда в Петербург были отправлены образцы почв и горных пород из окрестностей Чарджоу. Домой Докучаев возвращается Каспийским морем и Волгой. Окрепнувший и отдохнувший, ученый пишет об этой поездке Измаильскому 24 октября 1898 года: «Кавказ и Закаспийский край, с их чудной и в высшей степени оригинальной, крайне разнообразной и величественной природой, действительно резко встряхнули все мое существо и заставили отдать свое внимание и думы природе и ее тайнам». Удовлетворение работой сквозит в его словах: «Волею судеб мне удалось приподнять хотя бы ничтожный уголок завесы, скрывающей эти тайны».