В отсеке группа космодесантников совершала вечерний променад. Попян залюбовался добряком Нисневичем, который с криками «Гук!» ломал об колено блины от штанги.
— Как настроение? — спросил его Аванес по долгу службы.
— Не мешай, убью! — прохрипел добряк Нисневич, и Попян поспешно отошёл на безопасное расстояние.
В общем здесь было всё в порядке: в углу зала Миша Талисман выжигал лучевым пистолетом красочный плакат из фторопласта: «Жители Ядовитого Мну — я такой же Талисман, как и вы». При помощи этого плаката он надеялся попасть в концлагерь и начать там подрывную работу. Вилли Кенис монтировал «адскую машину» для решающего взрыва. Она умещалась в колпачок Кафка, но могла уничтожить пять таких планет как Ядовитый Мну вместе взятых, поэтому Вилли работал в перчатках.
— Можно потрогать? — спросил Полян у сосредоточенного Вилли.
— Сделайте одолжение, — ответил пиротехник и, не оборачиваясь, вручил Аванесу краешек своего организма.
— Негодяй, — сразу завизжал Попян, — ты что себе позволяешь?
Свистнула отравленная стрела и снесла Попяну значок «Ташкент — город хлебный» с борта пиджака. Это Юозас Гейдукис начал тренироваться стрелять на звук.
— Двое суток без духовной пищи, — шёпотом сказал Попян Вилли, — и штраф в пользу «Совета сорока миров».
— Слушаюсь, — рявкнул Вилли, не отрываясь от работы.
При выходе из зала Попян попал ногой во что-то тёплое и, поскользнувшись, упал туда же лицом.
— Откуда в спортзале стул северного оленя? — закричал он под хохот курсантов.
— А это не стул, — сказал стул и постепенно слепился в алеута Вацека Хари.
Вацек стал во фрунт и доложил:
— Космодесантник Хари постигает метаморфозы старых мастеров. Какие будут указания?
— Как настроение? — машинально спросил несколько ошалевший Попян.
— Всегда! — уклончиво ответил алеут и на глазах изумлённого Аванеса стал как две капли воды похож на гаулейтера Украины Коха!
Попян вышел из зала и посмотрел на часы. Было восемь. «Интересно, кто сейчас в комнате отдыха?» — подумал он и проследовал в заданном направлении.
В комнате отдыха сидели представители научной группы и Ози Биссеншпиллер. Он играл в «трыньку» с навигатором Монцем. Монцу не везло. Он сидел уже в одних корундовых плавках и нервно приговаривал:
— Ну-ка, маленькая, плохонькая — иди сюда.
На глазах Попяна он проиграл плавки, золотой зуб и практиканта Маховлича. В игру постепенно втянулся астроном Скабичевский и сразу проиграл волосяной покров.
— Маме варежки свяжу, — с нежностью поглаживая сбритые волосы астронома, сказал Ози.
Скабичевский плакал и предлагал отбиться. Но Ози сложил колоду и ушёл к себе, отдав по пути честь Попяну.
— Как настроение у учёных? — бодро спросил Аванес, стараясь не глядеть на голого Монца.
— Жизнь не удалась — мой волос в сортире, — патетически воскликнул Скабичевский и осторожно тукнулся головой об угол стола.
— Не отчаивайся, мудрый Скабичевский, — сказал Ихи Еврюжихи, — у нас, на кольцах Сатурна, я облучу тебя лучами Экономо, и ты станешь дремуч как коала.
Лысый астроном в порыве великодушия налил Ихи шнапсу и этим всё испорти. Полиглот сразу скукожился, глупо засмеялся и обозвал Скабичевского Котовским. Началась драка, сопровождаемая одобрительными криками Попяна. Он, как все южане, любил кулачные потехи. Через пять минут дралась вся комната отдыха и даже голый Монц. Не дрался только социолог Лёня Посыпай, потому что не умел. Он сразу притворился мёртвым и катался под ногами и дерущихся, подмигивая Попяну.
— Ну, хватит, — крикнул Аванес, когда увидел, что звездочёт Панибрат разбил экран видеофона.
Кто-то в ответ двинул Аванеса под вздох.
— Сэнсея Вдуича ко мне, — спокойно распорядился Попян в рацию и посмотрел на электронное табло. На нём был напечатан матюк времён культа личности. Дверь мягко уехала в сторону и в проёме появился Золтан Вдуич со связкой холщевых мешочков с галькой.
—Хаджиме! — крикнул он и бросился в гущу боя.
Всё было кончено через тридцать восемь секунд.
Научная группа лежала ровной шеренгой и смотрела в потолок удивлённым взглядом.
— До утра не поднимутся, — сказал Золтан Попяну.
— Спасибо, дружище, — ответил Аванес, — завтра будем у цели, надо отдохнуть.
Вдуич пошёл к себе, а Попян заглянул на пищеблок, расписался в журнале, поприсутствовал при закладка продуктов в котёл, спросил у шефа-повара «Как настроение?», получил за это масла и только тогда спокойно уснул.