Глава VII
Утром фотонолёт «Мисхор» начал торможение, и к полудню огромный чёрно-жёлтый диск Ядовитого Мну закрыл полнеба. Все участники акции возмездия собрались в кают-компании и прилипли к иллюминаторам. Стало так тихо, что было слышно, как печень Ихи Еврюжихи обезвреживает принятый накануне алкоголь.
Не выдержав нервного напряжения, астроном Панибрат вытянулся в струнку и чистым детским голосом запел: «За детство счастливое наше спасибо, родная страна». Обстановка разрядилась. Все заговорили, перебивая «друг друга, причём выделялся бас Скабичевского, который доказывал доктору Фишеру, что жёлтый цвет планеты обусловлен большим количеством дисперсного золота во взвешенном состоянии. Фишер несколько переполовинил оптимизм рыцаря науки, сказав, что это может быть не мелкодисперсное золото, а крупнодисперсный кал.
— Сами вы кал, — обиженно сказал Скабичевский, но тут Аванес Попян постучал «Паркером» по графину и объявил:
— Соратники! Мы у цели. Слушайте ближайшую и отдалённую задачи — шапки долой! Первым на пробный облёт планеты отправится глиссер-вездеход «Свободный труд» с двумя добровольцами на борту. Так как, судя по лицам, желают все, полетят самые достойные, то есть навигатор Монц и практикант Маховлич. Ваше задание — выбрать безлюдное лесистое место для приземления недалеко от столицы. В контакты не вступать, себя не обнаруживать, постоянно находиться на связи. Почему вы плачете, Маховлич?
—Я не могу лететь — у меня самоотвод, — сквозь слёзы прогнусавил стажёр.
— Онанизм — не есть веская причина, — строго сказал Попян. — Гордитесь! Вы, может быть, умрёте молодым.
Навигатор Монц был спокоен — за ним было шесть судимостей и два «мокрых» дела на Язике, так что на прощение он не рассчитывал, и потому, беспечно посвистывая, отправился в шлюз для глиссера. Рыдающий Маховлич обречённо поплёлся за ним, вспоминая свою бабушку, которая всегда хотела, чтобы он стал закройщиком.
Через пять минут в динамике раздался весёлый крик Монца:
— Пошла, гунявая!
И глиссер «Свободный труд» плавно отвалил от борта «Мисхора». Все смотрели на экран — глиссер приближался к плотным слоям атмосферы.
— Монц! Это Попян! Как слышите? Как обстановка?
— Это Монц, слышу тебя, Попян! Обстановка отвратительная. Стажёр Маховлич обгадился в скафандре — вонь нестерпимая. Вижу землю. Имеет место скопление пунктов сельского типа, вдали горы. Курс прежний.
— Так держать, — приказал Аванес и устало закурил. Глиссер скрылся в облаках.
— Все свободные от вахты могут отдыхать, — сказал Олива и сразу заснул.
Группа Золтана Вдуича моментально стала играть в «панаса», учёные отправились в виварий, а доктор Фишер — подглядывать за изнурительными тренировками супругов Асс-Бабич.
— Попян, это Монц, — раздалось в наушниках, — записывай координаты. Квадрат 0,5—0,8, угол Бромзича — 45°. Место — пальчики оближешь: кудрявый лес, зеркальный пруд, небольшое лесничество и дочь лесника. Зовут Барбара. Как поняли? Повторяю по буквам Борис, Арон, рубль...
— Какой «рубль», что ты мелешь? — заорал Попян. — Зачем нам лесничество?
— Это наоборот удобно, — возразил Монц. — К леснику привыкли и можно не опасаться проверок.
— Об этом после, — вздохнул Аванес. — Как там Маховлич?
— Спит, — коротко ответил Монц, — но воняет по-прежнему.
— Рекомендую возвращаться на базу, — приказал Попян и вдруг в наушниках раздался характерный треск крупнокалиберного пулемёта — связь сразу стала односторонней. Попян слышал Монца, а Монц не слышал Попяна.
— Мессеры! — истошно вопил Монц, — эй, ты, скунс, включай силовое поле!
Его голос заглушали разрывы зенитных снарядов.
— Не могу, я прилип, — стонал стажёр, — прыгай, я прикрою!
В радиосвязь неожиданно внедрился незнакомый лающий голос: «Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!»
— Монц! Я — Попян! Монц! Я — Попян! — скороговоркой бубнил Аванес.
— Слышу, что не Иванов, — на секунду прорезался голос Монца и раздался оглушительный взрыв.
Аванес увидел на экране, как из жёлтых туч вылетел охваченный пламенем глиссер и, заваливаясь на левый бок, медленно подлетел к шлюзу «Мисхора».
— Аврал! Готовность № 17! — распорядился Попян и бросился в камеру дегазации.
Опаленный и искорёженный «Свободный труд» уже окружили ребята Вдуича и сбивали ватниками пламя с дизеля. Вока Немудрак натянул защитные очки и вырезал люк лазером. В полном молчании доктор Фишер багром вытащил из кабины тело навигатора Монца. Его с трудом достали из расплавленного скафандра и положили внутрь универсальной лечебно-диагностической машины «Доктор Гааз». Пока машина обрабатывала информацию, удалось обнаружить каловый оттиск стажёра Маховлича — сам он, по-видимому, испарился. Находчивый Талисман залил оттиск гипсом и через десять минут все обнажили головы перед трагическим монументом — стажёр Маховлич в стремительном порыве драит зад серпантином и лицо его при этом напоминает рабочего с антикварного плаката «Даёшь!»