Выбрать главу

Но уже с позывом к рвоте.

Озадаченные слуги

Вынесли по тазу водки,

По большой краюхе хлеба,

И бутылочке «Боржоми».

Дон Хотеньчик сделал тюрю,

И весь тазик ложкой скушал,

А Диего свою долю

Выпил через соломинку.

«Во даёт!» — толпа кричала,

Наблюдая, как Хотеньчик

С интервалом в три секунды,

Черпаками пьёт «Колхети».

Дон Диего в это время

Через шланг тянул «Агдама»,

Нос распух его как дыня,

Словом, выглядел неважно.

Когда подали ликёры,

Дон Хотеньчик оживился,

Дон Диего же, напротив,

Впал в синдром каталепсии.

«Эх, погладим на дорожку», —

Громко крикнул дон Хотеньчик

И, мизинец оттопырив,

Хлопнул двести «Арарата».

То же сделал и Диего.

И разрядка наступила —

Начался понос и рвота

С остановкою дыханья.

Населенье Сарагоссы

От восторга завизжало,

Своим ходом дон Хотеньчик

Покидает поле боя.

Дома, правда, было хуже —

Он метал харчи пять суток, —

Колотился и варился,

Но переборол похмелье.

В том пример мы славный видим

Для сегодняшних сеньоров,

Кои на восьмом стакане

Попадают в спецмедслужбу.

Примечание редактора: К сожаленью, секрет антидота Хотеньчика в настоящее время утерян. Целый ряд исследователей в настоящее время находятся на принудительном лечении.

СЛУЧАЙ ПЯТЫЙ

Был Хотеньчик домоседом,

Что вообще-то и не плохо,

Но однажды зимним утром,

Он решил пройтись по пляжу.

Надышавшись свежим ветром,

Крепко он проголодался,

Начал мёрзнуть самый кончик,

И Хозе зашёл в таверну.

Там он встретил Паганини —

Скрипача и музыканта.

Тот сидел и горько плакал

Прямо в блюдо со «столичным».

«Что я вижу?! Что случилось?

Почему опять ты плачешь?

Неужели гонорея?

Я ж лечил тебя недавно!»

«Дон Хотеньчик, всё пропало,

Я влюбился вхолостую,

А она при моём виде

Лишь сморкается в два пальца».

«Как зовут её, дружище?» —

Вопрошает дон Хотеньчик.

«Это юная Гурами,

По прозванию Креветка».

«Что? Та самая Гурами,

Что живёт одна, с мамашей —

Благородной донной Беллой,

Бывшей в прошлом маркитанткой?»

Паганини ткнулся в блюдо

И стал плакать в майонезе,

По лицу катились слёзы,

Вместе с мозговым горошком.

И растрогавшись, Хотеньчик

Так сказал: «Не плачь, дружище!

Я тебе смешаю зелье

Приворотное и злое.

Завтра приходи под вечер

И получишь ты таблетку,

Кстати, захвати с собою

Для меня немного денег».

Весь последующий вечер

Дон Хотеньчик был в заботах.

Он сновал между сосудов,

Что-то смешивал и сыпал —

То толок он что-то в ступке,

То раскатывал в колбаски.

На огне несильном плавил

И распределял по формам.

От полученной таблетки

Отщипнув всего кусочек,

Он в аквариум насыпал

И ужасно удивился.

На пятнадцатой секунде

Напряжённый меченосец,

Протаранив стенку банки,

Стал гоняться за учёным.

Он его настиг в кладовке,

Между банками с вареньем,

И магистр Хозе Хотеньчик

Стал мгновенно Ихтиандром.

Ночью прибыл Паганини,

Весь, дрожа от нетерпенья,

Теребя рукой штанину,

Он стал снова горько плакать.

«Не реви, козёл, а слушай —

Дашь ей ровно полтаблетки,

Сам, смотри, её не кушай,

Будь готов ты к размноженью».

Уцепившись за таблетку,

Паганини сразу вышел,

А Хотеньчик вышел следом,

Чтоб подглядывать за актом.

В доме девицы Гурами

Все как раз за стол садились —

Донна Белла, дядя Пуцер,

Две кузины и Гурами.

Паганини от волненья

Всю таблетку бухнул в кофе.

Дон Хотеньчик от испуга

Сразу засвистел анально.

Через пять минут кузины

Стали ёрзать в своих креслах,

Делать шарики из хлеба

И бросать их в Паганини,

А потом вдруг дядя Пуцер

Взял за ухо донну Беллу,

Что-то с гульфиком проделал,

И нагнул её под скатерть.

Две кузины и Гурами

В эбонитовых корсетах

С ног до головы обсели

Бедолагу Паганини.

Тот, забыв все наставленья,

Тоже чашку кофе выпил,

Это сразу отразилось

На могучей попе дяди.

Тут Гурами разрыдалась

И вскричала: «Ты — изменник!»

А затем в тоске и горе