'Г-н. Картер, — сказал он, — очень часто в последние несколько дней я слышал доводы в пользу того, что мы стали ядерной державой. Когда у вас есть ракеты, вам также нужна цель, против которой вы можете их использовать. Израильтяне и египтяне нацеливают ракеты друг на друга. Вы угрожаете русским и наоборот. В Эфиопии есть племена, которые могут целиться этими ракетами друг в друга. Но я остаюсь противником этого, даже если сторонники не были бы связаны с Борджиа в прошлом».
«Возможно, лучшее решение — вернуть ракеты тем странам, из которых они были украдены, генерал».
'Не совсем. Египтяне с радостью забрали бы свои, но с тревогой восприняли бы такой враждебный акт, как возвращение ракет израильтянам. Ваше правительство предложило отдать их все вам. Но египтянам это тоже не понравится.
— Похоже, всем не угодишь, генерал. Посмотрите на светлую сторону сохранения этих ракет. Они устареют через двадцать лет.
— Я знаю, — сказал он. «Поскольку вы планируете остаться в Асмэре на некоторое время, я могу снова навестить вас, чтобы обсудить, как эта проблема может стать тайной».
Он ушел. Я отправился в консульство и составил кодированную телеграмму для Хоука. Я хотел знать, сколько времени потребуется, чтобы доставить специалистов по ракетам в Эфиопию. Генерал Сахеле не сказал, что ракеты были не опасны, но он не стал бы так беспокоиться о безопасных ракетах.
Двумя ночами позже Марьям предложила им вместе пойти в ночной клуб в Асмэре. Она устроилась на работу в государственное учреждение — ее работа была как-то связана с архивами, и Сахеле ее туда устроил — и коллега-женщина порекомендовала ей это место. Я не ожидал никаких неприятностей, но все же со мной были Вильгельмина, Гюго и Пьер.
Клуб показал все плохие стороны западной культуры. Там была рок-группа, которая была не слишком хороша, и подавали слишком дорогие напитки. Иногда мне кажется, что рок-н-ролл стал главным экспортным товаром Америки. Если бы мы получали все гонорары только за его идеи и стили, у нас никогда больше не было бы дефицита платежного баланса. Мы с Марьям ушли после двух часов шума.
Был прохладный вечер, типичная горная ночь. Когда мы вышли из клуба, я тщетно искал такси. Швейцар, который мог бы позвонить, уже ушел домой. Но, к счастью, перед клубом были припаркованы лошадь и повозка, с деревянными скамейками, поставленными друг напротив друга. Мы с Марьям сели, и я дал водителю адрес своей квартиры. Кучер непонимающе посмотрел на меня. Я повторил адрес по-итальянски.
Он сказал. — "Си, синьор".
Марьям прислонилась ко мне слева от меня, когда карета тронулась. Вечер казался вдвойне тихим после клубного шума и стук копыт на улице были такими ровными, что я чуть ли не засыпал. Марьям явно расслабилась. Но не я. Я пытался разгадать маленькую загадку.
Английский является очень распространенным вторым языком в эфиопских школах. Асмэра - довольно космополитический город, где водители такси, персонал отелей, владельцы магазинов, официанты, бармены, проститутки и другие сотрудники сервисных компаний , как правило, говорят на двух языках. В том, что наш водитель не говорил по-английски, не было ничего зловещего, но это было достаточно необычно, чтобы заставить меня насторожиться.
Иногда череда бессвязных событий и обстоятельств, которые сами по себе могут показаться вполне безобидными, может служить предупреждением о скрытой опасности. Тот факт , что я проглядел такую закономерность на борту « Ганса Скейельмана », заставил меня получить удар по голове. И я не собирался повторять ту же ошибку снова . Вскоре я обнаружил вторую неправильную деталь. Во время моего пребывания в Асмэре я исследовал местность, частично с Марьям, а остальное самостоятельно, чтобы сократить время ожидания. И хотя я плохо знал город, я начал подозревать, что кучер едет не в ту сторону, чтобы добраться до моей квартиры.
— Я не думаю, что он везет нас домой, — мягко сказал я Марьям. «Может быть, он не понимает по-итальянски».
Она сказала что-то на местном диалекте. Водитель ответил и повернулся, чтобы жестикулировать руками. Она снова заговорила. Он дал второе объяснение и снова надеялся продолжить движение.
«Он говорит, что идет коротким путем, — сказала мне Марьям. — Я уже слышал это раньше, — сказал я, отстегивая Вильгельмину из ее наплечной кобуры.
Мой недоверчивый тон, казалось, дошел до водителя, хотя он, похоже, не понимал по-английски — если понимал, — и, быстро повернувшись, пошарил в кармане.