– А вы хотите, чтобы вас официально уведомили, что «Джон Браун» действительно строит новые миноносцы для адмирала Того? Ждите! – невежливо перебил его Хеккельман.
– Вы забывайтесь, милостивый государь! – сорвался на крик атташе.
Хеккельман опустил глаза и уже спокойнее сказал:
– Извините, господин атташе,
Атташе довольно улыбнулся и, тоже успокоившись, добавил:
– К тому же, постройку корабля скрыть невозможно, мы бы давно о ней знали.
– Скажем точнее – трудно. Очень трудно, но все-таки возможно.
– И тем не менее, убедительных доказательств вы не представили.
– Господин атташе, я вижу, вы мне не верите. В конце концов – это ваше дело. Но я прошу, я требую, наконец, чтобы полученная мною информация была немедленно передана в Петербург, а также адмиралу Рожественскому, когда эскадра прибудет к датским берегам. Желательно использовать для этого дипломатические каналы, это будет быстрее.
Атташе неприязненно поджал губы,
– Требовать вы можете у себя, в охранном отделении. Морское министерство вам не подчиняется, Я сделаю то, что нахожу нужным. Также я доведу до сведения начальства и свою точку зрения на данный вопрос.
– Я не смог купить построечные чертежи, что видимо вам надо. Но есть и другое достаточно убедительные доказательства. Смотрите,
Хеккельман достал из кармана сложенную телеграмму и протянул ее атташе,
– «Неизвестные миноносцы крейсируют у входа в Вигсе-бугт», – медленно прочитал тот.
– Что вы скажете на это? – торжествующе опросил Хеккельман. – Это капитан шхуны «Элен» извещает меня, как и было условлено.
– Что означает «неизвестные миноносцы»?
– Это означает, что они не несли никакого флага.
– Но военный корабль должен...
– Видимо, не каждый. Этот факт вы сочтете достаточным доказательством?
Атташе, чуть замявшись, ответил:
– Если он будет подтвержден другими источниками.
– Вы мне все-таки не верите? – снова начал злиться Хеккельман.
– Верю, я это уже говорил. Но последствия, к которым может привести принятие мер безопасности, могут оказаться слишком серьезными. Нужно проверять и перепроверять каждый факт, каким бы бесспорным он ни казался. Мы исследуем ваши сообщения по своим каналам, и тогда будут сделаны надлежащие выводы.
Хеккельман устало махнул рукой.
– Я рассчитываю на получение новых телеграмм, – сказал он, – и потому возвращаюсь в отель «Феникс», так как агентам дан этот адрес. В случае необходимости я буду искать вас в Пальмехавене в «Отель д'Англетер».
– Лучше было бы выбрать какое-нибудь другое место.
– У нас нет на это времени. Счет идет уже на часы, а, может быть, и на минуты. Ведь эскадра прибудет в ближайшие дни, нужно действовать напрямик. Да и какое это имеет значение, ведь буквально через три-четыре дня господин Симонсен и мистер Арнольд исчезнут навсегда. Кстати, поспешите с переводом денег. Честь имею.
– Честь имею.
Атташе проводил Хеккельмана взглядом, полным ненависти, и даже скрипнул зубами.
Клапье-де-Колонг на мгновение остановился перед дверью адмиральской каюты, сглотнул подступивший к горлу скользкий комок и прерывисто выдохнул. Потом быстро перекрестился и, решившись, робко постучался.
– Разрешите?
– Проходите, – глухо прозвучало в ответ.
Клапье-де-Колонг протиснулся в полуоткрытую дверь. Рожественский сидел за столом и что-то писал. Не вставая, он слабым движением ротки указал на кресло. Флаг-капитан осторожно присел не краешек, Рожественский отложил в сторону бумагу и углубился в изучение следующей.
Клапье-де-Колонг тихо маялся. Ежедневные встречи о «Великим Зиновием» были настоящей пыткой для него – уже через пять минут беседы с адмиралом, он чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого ожидает заслуженная выволочка, и, как правило, предчувствие не обманывало. Вот и сейчас флаг-капитан и думать забыл о принесенной почте и мучительно пытался сообразить: с какой же стороны последует удар?
Когда в тяжелой, вязкой тишине адмиральского салона раздался мелодичный бой часов, Клапье-де-Колонг невольно вздрогнул. Рожественский отодвинул в сторону бумаги и поднял тусклые, глубоко запавшие глаза на своего флаг-капитана.
– Как идет погрузка угля?
Клапье-де-Колонг нервно дернул подбородком, словно воротник неожиданно стал ему тесен, и ответил:
– Нормально, ваше превосходительство. К вечеру должны закончить.