В рабочих буднях я забыл о диссертации, но обо мне, оказывается, помнили. Я получил пакет из ВАКа с приглашением на экспертную комиссию и с копией анонимной рецензии. Теперь я понял, что такое черный рецензент. Ему не нравилось все, но при этом он ничего не обосновывал. Председателем экспертной комиссии был Предтеченский, а его соратник и аспирант делал диссертацию на ту же тему. Я побеседовал с приехавшим из Москвы профессором Михаилом Сергеевичем Туполевым и рассказал ему обо всем.
– Ради Бога не волнуйтесь. Предтеченский – милейший человек, я ему расскажу о вашей работе и он сделает все, чтобы не было никаких проблем.
Когда я приехал в Москву, я решил не звонить, а прямо пойти в Московский архитектурный, к Туполеву. Он выглядел несколько растерянным.
– А у вас, собственно, когда экспертная комиссия?
– Завтра. Вы же записали, Михаил Сергеевич.
– Ах, да, да. Я беседовал с Предтеченским. Он милейший человек, он сказал, что все будет в порядке.
Несколько успокоенный, хотя и с некоторыми сомнениями, я отправился на комиссию ВАКа. Вел ее, естественно, Предтеченский. Меня попросили ответить на замечания рецензента. Я начал излагать свои соображения в достаточно вежливой форме, несмотря на абсурдность обвинений. И тут председатель меня прервал:
– Вы, очевидно, нас не поняли. Нас не интересуют ваши оправдания. Я хочу объяснить и вам, и членам комиссии. У нас уже есть два метода инсоляционных расчетов, и третий метод нам не нужен.
– Да, но у меня разработана новая общая методика оценки условий инсоляции и расчета солнцезащитных устройств, чего нет ни в одной из работ на эту тему.
– А нам не нужны ни новые методы, ни новые методики. Выйдите, пожалуйста, из зала. Если у нас возникнут вопросы, мы вас позовем.
Когда я через 20 минут заглянул в зал, там было пусто. У них был предусмотрен запасной выход, чтобы избежать эксцессов. Соискатель, проходивший до меня, потащил меня на третий этаж к секретарю.
– Не шумите, – сказали нам, – поезжайте домой и ждите вызов на президиум ВАКа.
– Во-первых, я парторг института, во-вторых, у меня оформлен выезд на работу в одну из слаборазвитых стран, – кипятился мой коллега. – Сейчас я поеду в Министерство иностранных дел. Гарантирую вам большие неприятности, если мой выезд будет сорван.
Я не был парторгом, я даже не был коммунистом, у меня не было вызова ни в одну из африканских стран, и поэтому я отправился в Киев. Встречаться еще раз с Туполевым и беседовать с ним о «милейшем человеке» мне тоже не хотелось.
В Киеве мне не пришлось долго горевать. Меня ждала телеграмма из Восхода: «Есть вопросы по проекту. Просим срочно командировать автора. Начальник ПМК Рындин». ПМК – это подвижная механизированная колонна. Опять новый начальник, опять вопросы, и никто ничего не строит. Однако в командировку меня все-таки выперли, так как объект курировался ЦК. В Симферополе меня ждала машина, и мы поехали в Восход. Когда мы въехали в поселок, я был поражен. Стройка кипела вовсю. Дома под снос были ликвидированы, проложена дорога, вдоль которой стояли штабеля блоков и панелей, на отдельной площадке стояли вагончики-трейлеры для строителей и, наконец, первый четырехэтажник был смонтирован. Торчали три башенных крана. Грязь вокруг была непроходимая. Я с ужасом взирал на весь этот бедлам – неужели это я вызвал из-под земли все эти силы? Ко мне подошел молодой человек с большими залысинами и широкой улыбкой. Он был в резиновых сапогах, но в белой сорочке и с галстуком. Представился:
– Я – Рындин Иван Иванович. Это я вас вызвал. Советую в контору не ходить, там все равно никого нет. Предлагаю пойти со мной в вагончик и там спокойно побеседовать. Там я вам дам сапоги, потому что в этих туфельках вы и двух шагов не пройдете.
– Как вам все это удалось сделать за столь короткое время? – спросил я, когда мы вошли в вагончик. – Ведь всего пару месяцев назад ничего не было.
– Это длинный рассказ. Во-первых, давай на ты, а во-вторых, для начала я предлагаю заняться ангелами, если ты не возражаешь.
Я ожидал всего, только не религиозной тематики. Я сказал, что в вопросах богословия я не большой специалист. Оказалось, что «заниматься ангелами» – это означает пить коньяк. Дело в том, что до этого Иван Иванович строил коньячный завод, и с тех пор ему поставляли оттуда коньяк, но так как с тарой были проблемы, ему наливали его в некондиционные бутыли от итальянского вермута, на этикетках которых были изображены ангелы. После первой рюмки он мне начал излагать историю строительства.