На сей раз мне тоже дали первую премию, что никак не отразилось на моем бюджете, и я был приглашен на парти к организатору шоу – мадам Шварцбург. Я был удивлен тем, что парти было назначено в апартаментах (то бишь в квартире). Мы с супругой отправились за час до назначенного времени, так как апартаменты располагались далеко от нашего Норд-Иста. Когда мы, наконец, подкатили к дому, где жила мадам Шварцбург, мы поняли, что это не совсем обычный жилой дом. У входа нас встретили трое security. Один проверил пригласительные, второй попросил ключи от машины. Он и глазом не моргнул, увидев наш скромный Plimut Reliant среди роскошных машин. Третий повел нас к лифту через огромный вестибюль с мягкой мебелью и живыми цветами и передал из рук в руки лифтеру.
Апартаменты мадам Шварцбург оказались не квартирой, а penthouse. Чертог сиял! Он поражал своей роскошью, богатством и безвкусицей. На 22-м этаже, где был вход, размещалась целая анфилада помещений: холл, приемная, большая двухсветная гостиная, еще одна гостиная, family room, столовая, бар, кухонный блок и прочие службы. Все это большое пространство было насыщено самыми разностильными предметами. Тут была и мебель под старину, и современная столовая, и французский гобелен, и шторы из парчи, и современные солнцезащитные жалюзи, и японская ширма, и современная живопись, и реалистический портрет покойного хозяина в огромной раме. Чувствовалось, что дизайнер не утруждал себя стилевыми предрассудками. Мы были представлены хозяйке. На вид ей было лет 85, но говорили, что ей больше. Она мило улыбалась, но, если учесть наш скромный английский и ее абсолютную глухоту, нетрудно понять, что наша беседа носила весьма условный характер. Мы хорошо похауаръюкали (поприветствовали друг друга) и понайсмитъюкали (порадовались встрече). Гости были одеты в вечерние костюмы, что в Америке мы встречали довольно редко, дамы сменили кроссовки на элегантные туфли. Между гостями сновали официанты с подносами, на которых красовались микросэндвичи и бокалы с вином. Кроме того, бармен предложил нам солидную карту напитков, но мы выбрали только джин с тоником, так как предстояла обратная дорога.
Две лестницы вели на верхний этаж, на котором размещались спальни, гостевые, restrooms – у нас это называлось совмещенные санузлы, но в Америке других не бывает (они не могут понять, почему туалетом нужно пользоваться в одной комнате, а руки мыть в другой). Здесь же находился просторный холл с еще одним баром и терраса, расположенная на плоской крыше. Терраса была большая – метров 150 с видом на Parkway и Museum of Art. Пол был покрыт шлифованными досками из светлого дерева.
В двухсветную гостиную выходили балконы со второго этажа. На одном из них играл скрипач (живая музыка очень модна). Музыку мало кто слушал, и, следует признаться, что мы тоже. Вдруг прозвучало что-то знакомое. Сначала среди классических рулад промелькнули «Подмосковные вечера», потом «Утро красит нежным светом» – кто-то играл специально для нас, это было очень приятно. Мы подошли к скрипачу. Оказалось, что он русский, учится в Curtis Institute, но что беседовать не может, так как музыка должна звучать non-stop. Мы скромно стояли в уголке гостиной, вооружившись бокалами с джин-тоник и микросэндвичами. В это время мы почувствовали некоторое движение и увидели, что к нам стремительно направляется некий господин. На нем был отлично сшитый серый костюм, светлосерая рубашка, темносерый галстук и темносерые туфли. В общем, он был элегантен, как ливерная колбаса. Некоторую ливерность нарушал рыжий паричок. На лице сияла улыбка и, вообще, было видно, что он очень доволен собой.
– Мистер Блюм, эторни, эскуайр, – представился он, и вручил свою визитку. – Я давно хотел с вами познакомиться. Я видел вашу выставку в синагоге Keneseth Israel. Great! Wonderful! Magnificent! (последовал ряд стандартных американских восторгов). Я знаю, как тяжело бывает художникам в новой стране, но я постараюсь помочь вам в вашем положении.
Я понял, что появился очередной репрезентатив. Я уже ждал обычного: «Я сделаю вас богатым и знаменитым».
– Я приложу все усилия, чтобы сделать вас богатым и знаменитым, – продолжал он. – Очень жаль, что со мной нет моей жены. Она очаровательная женщина и блестящий юрист. Она занимает ответственный пост на государственной службе. Скажу вам по секрету – она судья. Вам было бы очень интересно с ней познакомиться. Впрочем, я, кажется, что-то придумал! Мы вместе пообедаем. Дайте мне телефон, и мы созвонимся.