2
Сознание возвращается ко мне в больничной палате. Всё болит. С трудом оглядываю себя и вижу загипсованную руку и перебинтованную грудь. Нащупав голову, понимаю, что и она вся в бинтах. Тело ломит, создаётся ощущение, что меня перемалывали в бетономешалке с битым стеклом. Надеюсь, что зубы целы. Нащупываю их языком и натыкаюсь на один острый край: сломал значит. Но остальные, вроде, целы. В палате светло. Видимо, я пролежал тут всю ночь. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что палата двуместная и рядом кто-то лежит, но пока не могу разглядеть кто, а слышу только истошный храп. Этот человек, как и я, весь перемотан бинтами, даже нога загипсована и глупо задрана вверх: висит на чём-то. По храпу мне показалось, что человек спит, но он вдруг поворачивает голову в мою сторону, долго всматривается в глаза. Это лицо мне кажется жутко знакомым. Потом голова старческим бабским голосом произносит:
- А, это ты, шакал ебаный!
Бля, да это же та бабка, которую я спустил с лестницы.
- Здрасти, Зинаида Петровна, - говорю я.
- Ах, сволота ты поганая. За что же ты меня бедную с лестницы-то спустил?
Я перебиваю:
- Простите, я не хотел. Это вышло случайно. Девушка бросила, понимаете? Прям чёрная полоса какая-то в жизни.
- Ага. Тебя девушка бросила, а ты меня с лестницы...
***
Первую половину дня эта сволочная бабка причитала меня. Поскольку в палате делать больше нехуй, мне приходилось терпеть её присутствие. Но в конце концов мы оба поняли, что взаимное поливание друг друга говном ни к чему не приведёт. Поэтому стали просто молчать. Немного позже, к моему удивлению, даже смогли по-человечески поговорить. И когда, наконец, разговорились, я поделился своей проблемой в отношениях и о том, что приключилось со мной в тот ебанутый вечер. Она посмеялась и сказала:
- Я только одно могу тебе посоветовать: ты свою любовь в узде держи, не выпускай попросту и не растрачивай на посторонних. Будь верен одной единственной и всегда будешь честен перед самим собой. А то ты, наверно, думаешь, как мы старики доживаем до старости и остаёмся при этом женаты столько лет? А потому, что у нас воспитание другое было, не то что сейчас. У нас если что ломалось, мы это не выбрасывали, а чинили. Так и в отношениях было. Вот так...
Спустя некоторое время, меня выписали, а Зинаиду Петровну - нет. На мне-то всё заживало как на собаке, а бабушка уже была старая. Я иногда навещал её в больнице, приносил фрукты. Мы часто разговаривали о жизни, и эта пожилая женщина делилась со мной самым откровенным и помогала мне решать мои - теперь уже - глупые и несерьёзные проблемы. Заявление в полицию она на меня писать не стала, сказала, что у всех должен быть второй шанс, и я не обязан свои молодые годы просиживать за решёткой. Я удивился, насколько эта пожилая женщина была милосердной. Она простила меня и тем самым дала понять, что выше справедливости может быть только прощение. А я-то думал, что все старухи - конченные мразоты. Жизнь учит, бля. Воспитывает.
А через несколько дней она умерла.
Мне хотелось верить, что это не я стал причиной её смерти. Врачи сказали, что у неё было больное сердце, и если бы не "несчастный случай" на лестнице, то она умерла бы чуть позже. Возможно, лежала бы в своей закрытой квартире и медленно разлагалась, пока кто-нибудь из соседей не почуял запах. Такая смерть, как эта бабушка говорила, куда страшней, чем умереть в палате. Так, лёжа на больничной койке, она умирала с чувством того, что ещё кому-то нужна.
Теперь всё это прошлом. Пришло время наладить моё настоящее.
***
Проходит несколько недель после всего случившегося. Наконец, решаюсь позвонить Наде. Она долго не берёт трубку, но, подождав ещё немного, я, наконец, слышу её родной и знакомый голос. Я говорю:
- Привет...
- Ну, привет, - тихо отвечает она.
Несколько секунд молчания.
- Я долго думал и всё-таки решил тебе позвонить. Знаешь, я должен был сказать это тебе раньше, но понял, что могу это сделать только сейчас.
После напряжённой затянувшейся тишины она произносит:
- Я тебя слушаю...
- В общем, Надь, иди на хуй!
Эта дура что-то там вопит в трубку, срываясь на противный писк. Вот же пизданутая. Но я не намерен слушать её блядские бредни и с лёгкостью на душе вешаю трубку. Вот так вянут помидоры. Вот такая у нас жизнь. А всё лучшее ждёт впереди.