По дороге мы много веселились, иногда я играл на губной гармошке, часто так энергично, что от игры у меня кружилась голова, и мне приходилось присесть. Мы пересмотрели все замки и крепости, потому что мои родители очень интересовались этим. А когда мы попадали в маленькую деревенскую церковь, то родители изучали все ее детали в мельчайших подробностях. В церквах было прохладно, но церкви всегда казались мне бесконечно скучными, и я не мог понять, как можно так долго смотреть на иконы, как это делают родители. Я предпочитал выпить лимонада в уютном ресторане вместо того, чтобы слушать, сколько лет той или иной резьбе по дереву. В конце концов я поклялся, что, когда вырасту, никогда больше не буду ходить в церковь, и потом неукоснительно придерживался этого обещания. Как здорово становиться взрослым! Тогда уже не приходится делать некоторые вещи, которые не нравятся. Например, я больше уже не пользуюсь блюдцами и не натягиваю на ночь пижаму. Я годами не чищу обувь, потому что меня это раздражало в детстве. Теперь я чищу ее только для того, чтобы она как можно дольше оставалась целой, ведь мокрые ноги – это неприятно.
Около деревень мой отец всегда искал места, где залегал всякий хлам, и если находил, то начинал копать. Для этого он соорудил специальное устройство, идеально подходящее для этой цели. Этот скребок, как он его называл, всегда был при нем в походах. С его помощью отец мог быстро снять верхние слои земли, чтобы затем поднять зубцами находки, оценить их возраст и попытаться определить происхождение. Наиболее интересными были залежи изделий старого фарфорового завода или стеклодувной мастерской. Но чаще всего отыскивался обычный бытовой мусор.
Однажды на глубине около одного метра мы нашли стеклянную банку с ягодами вишни. Прямо на месте мы съели эту вишню, невзирая на то что она уже была совершенно безвкусной.
Со временем я самостоятельно смог датировать находки. Более всего нас интересовали вещи прошлого века, то есть все до 1900 года.
Мы находили фарфоровые фигурки, красивые чернильницы, небольшие парфюмерные и медицинские бутылочки, два ружья, много-много тарелок и вообще посуды, а еще железную фурнитуру для дверей и принадлежности для упряжи лошадей. Снова и снова попадались вещи, о которых никто не знал, зачем они и что с ними делать. Но они нравились нам, потому что просто выглядели красиво. Мы всё забирали с собой. Мой отец всегда носил большой рюкзак. Собственно, этим хобби он занимался не только во время отпуска, а всегда. Так, однажды возле нашего сада мы раскопали место для хлама, где отец нашел ложку, которую двенадцать лет назад сам лично по оплошности выбросил вместе с детским стаканом. Тогда он очень обрадовался тому, что ложка снова вернулась к нему.
Естественно, он искал примечательные вещи и в Берлине, где раньше проводилось немало барахолок. Тогда в особые дни все горожане имели право выставлять на улицу свой крупногабаритный хлам. Это были дни радости, потому что мы, дети, имели возможность весь день играть со множеством незнакомых вещей, прежде чем их заберут и увезут. Мы довольно много чего разбили, разобрали и унесли. К тому же приятно было смотреть, как все это было собрано. Причем среди хлама всегда находилось что-то интересное, чем можно было поиграть, а затем притащить в квартиру. В конце концов, в день следующей барахолки можно было вернуть все это назад.
Когда я стал старше, на улицах уже стояло много мусорных контейнеров. Отец проложил маршрут, и мы оббегали с ним около десяти контейнеров. Я очень надеялся, что никто из моих одноклассников не увидит, как я прыгаю в контейнер. Мне было бы стыдно. Но сам процесс доставлял мне огромное удовольствие, тем более что мы были очень успешны в том, что касалось мебели: столов, стульев, зеркал, полок, комодов и картин. Мы собрали так много замечательных вещей, что некоторые из них можно было выставлять на продажу, причем действительно дорого. Вырученные деньги справедливо распределялись между всеми. В этих поисках среди мусора для нас не было ничего необычного.
Вещи, которые не удавалось продать, обретали свое место в доме. Моя любимая кожаная куртка была добыта подобным образом, из контейнера. Тогда я еще пришил на подлокотник дивана кусок бархата, отремонтировал с моим другом обивку.