— Чтобы узнать все это, тебе не обязательно было ездить в Ванкувер, — замечает Бет.
— То есть как? — Хэл недоволен, что его прервали, как раз когда он воспарил на крыльях своего красноречия.
— Достаточно походить по библиотекам, — говорит Бет. — Или пошарить в Интернете…
— Стоп, — твердым голосом обрывает Шон. — Благодарю покорно! Пока вы у меня, попрошу без Интернета. Не сегодня, уж сделайте милость.
— Ах, Шон, — вздыхает Бет, — помилосердствуй! Надеюсь, ты не собираешься в который раз обличать современность?
— Нет. Я только прошу, чтобы сегодня вечером вы воздержались от произнесения этого слова.
— Да что это с тобой? — Бет не уступает. — Тогда, может быть, ты будешь так добр и заранее нас предупредишь, какие еще слова у тебя сегодня под запретом?
— Есть другое предложение, — говорит Шон после секундного колебания. Он отталкивает от себя тарелку, зажигает сигарету, причем руки у него заметно дрожат. — Я предлагаю игру: для начала пусть каждый из нас назовет одно слово, которое он предпочел бы исключить из нашей беседы. Думайте.
Внезапная тишина выводит Арона из оцепенения. Он вздрагивает, озирается:
— Что? Что такое?
Рэйчел наклоняется к старику, говорит прямо ему в ухо:
— Выберите слово, которое вам меньше всего хотелось бы слышать.
— Нет-нет, я прекрасно слышу, — и он незаметно прицепляет на место свой слуховой аппарат.
— По слову на человека! — командует Шон. — Кэти?
— Клон, — отзывается она. — Никаких клонов, сегодня вечером — ни звука о клонировании, согласны?
— Великолепно! — провозглашает он. — Лео?
— Термояд, — вздыхает Леонид. — Если можно.
— Решено! — говорит Шон. — Обходимся без Интернета, клонирования и всего атомного. А другие что скажут? Патриция?
— Рак.
— Разве только в качестве зодиакального знака. Брайан?
— Палестина, — заявляет Брайан, и все хохочут в ответ.
— Если цензура запрещает Палестину, — говорит Арон, слух которого теперь в полном порядке, — Израиль тоже придется вычеркнуть.
— А как же! — восклицает Шон и осушает свою рюмку в восторге от того, что дело приняло подобный оборот. — А ты, Чарльз?
— Может быть, удалось бы упразднить всякое упоминание о разводе?
— Эх-хе-хе, вот это будет нелегко! — ухмыляется Брайан, который, как с ним всегда бывает во хмелю, похохатывает и потеет сверх всякой меры (лоб и нос у него уже багровы от смеха, очки запотели). — Но ведь можно называть его «словом на букву «Р»", правда? А ты, — примирительно хихикнув, он повернулся к жене, — ты тоже, Бет, имеешь право что-нибудь запретить.