— Ты слышал? — поворачиваясь к хозяину, сказал Бруцати. — Мои солдаты до сих пор не кормлены. Ступай позаботься о них. Здесь мы и без тебя управимся.
Последние слова вызвали на лицах гостей улыбку. Опустив голову, Клавдио Бруно нерешительно поплёлся к двери.
Добросовестно выполнив приказ капитана и щедро снабдив остановившихся во дворе оруженосцев вином и закусками, староста хотел снова вернуться в дом. Дверь оказалась запертой. Хмель мигом выскочил у него из головы.
Предчувствуя недоброе, Клавдио несколько раз сильно дёрнул за ручку. Но изготовленный его собственными руками дубовый запор не сдвинулся с места. Беспомощно озираясь, хозяин заметался перед дверью. Доносившиеся из комнат возня и взрывы хохота привели его в состояние, близкое к помешательству.
— Что же вы сидите, безбожники! — разъярённо махая руками, подскочил он к пировавшим во дворе солдатам. — Не видите, что творят с добрыми христианами?!
— О чём раскудахтался, старый хрыч? — со смехом встретили его оруженосцы.
Клавдио Бруно, спотыкаясь, побежал на гумно, где его сыновья кормили овсом рыцарских коней.
— Скорей! Ко мне! — прерывающимся голосом позвал он братьев-близнецов Ламберто и Гвидо. — Там… заперли вашу сестру… мать!
Все трое бросились к дому. Но у порога, преграждая им путь, встал Винченцо.
— Куда? — угрожающе положил он руку на эфес тяжёлой шиммитары[25].
— Спасите! На помощь! — долетел из-за двери приглушённый стон Амелии-Розы.
Её муж и сыновья, оттолкнув старшего оруженосца, кинулись ломать дверь.
— Ах так, собачье отродье! — Гориллообразный верзила выхватил шиммитару и плашмя ударил ею по голове хозяина.
Клавдио Бруно замертво упал у порога. Подбежавшие солдаты схватили за руки Ламберто и Гвидо. Винченцо пихнул ногой распростёртое тело и зло прикрикнул:
— Заберите эту падаль да уносите отсюда ноги, пока живы!
Близнецы стояли не шевелясь, будто поражённые громом. Их удивительно схожие, ещё безусые лица словно окаменели.
— Делайте, что вам говорят! Винченцо повторять не любит, — подтолкнул одного из них солдат.
Из дома донёсся пронзительный крик Джезуины. Подняв окровавленного отца и не глядя друг на друга, братья молча понесли его со двора.
— Вот как надо разговаривать с деревенскими свиньями, — скаля жёлтые зубы, усмехнулся Винченцо. — Чем сильней хватишь такого по башке, тем ниже в другой раз поклонится.
— А наши господа, ей-богу, не промахи, — наполняя фляжку вином, пьяно сказал один из оруженосцев. — Знают, куда удочку закинуть.
— Это всё капитан, — подмигнул другой. — Старый воробей с первого взгляда видит, где поживиться можно. С таким воевать не в тягость. Сам ус намочит и нас не морочит.
— Девчонка-то совсем молоденькая! Я бы тоже от такой не отказался, — прищёлкнул языком краснощёкий паж Ансельмо.
— Молчал бы лучше, сопляк, — негромко буркнул коренастый стрелок в старом, потёртом камзоле. — У самого, поди, дома мать и сёстры остались.
— Прыщ длинноносый, совсем совесть растерял, — поддержал стрелка сидевший напротив седовласый воин. — В бою его что-то не видно.
— Не передать ли ваши слова Ансельмо? — задиристо ответил паж, играя богатой перевязью кинжала.
— Попробуй скажи, — пробормотал стрелок. — Мой арбалет и ночью бьёт без промаха.
— Ты что, Бернардо, опять за своё? — вмешался прислушавшийся к спору Винченцо. — Смотри, добром не кончишь. Иль дьявол попутал — заодно с еретиками на костре погреться захотелось?
Старший оруженосец смерил стрелка зловещим взглядом и хотел что-то добавить, но слова внезапно застряли у него в горле: длинная стрела впилась ему в шею, чуть выше кольчужного прикрытия. Выронив из рук рог с вином, гигант с хриплым стоном опрокинулся навзничь. Сидевшие вокруг вскочили на ноги, осеняя себя крёстным знамением.
— Это он! Клянусь небом! — испуганно воскликнул не расстававшийся с кувшином оруженосец. — Сколько раз говорил Винченцо не поминать за жратвой нечистого.
— Свят, свят! — отплёвываясь, прошептал побледневший паж.
Со стороны гумна раздался удаляющийся топот. Схватив оружие, солдаты гурьбой устремились туда. У коновязи было пусто. Сбившиеся в кучу лошади быстро неслись к апостольскому стану, подгоняемые двумя всадниками. У одного из них поперёк седла мешком свешивался человек, в котором все узнали хозяина.
— Стреляй, стреляй — это проклятые близнецы! — раздались растерянные возгласы.
Несколько стрел со свистом полетело вдогонку. Но то ли расстояние было слишком велико, то ли руки, направлявшие арбалеты, недостаточно тверды — стрелы не достигли цели. Обескураженные оруженосцы, подняв тревогу, заметались по соседним дворам. Однако находившиеся там воины успели уже побывать в винных погребах и не обращали внимания на их крики.