— Тебе стоило бы полететь с нами! — без обиняков заявила Алина.
Высокая, под стать мужу, майору Майтиеву, гибкая и мускулистая, она едва ли не с вызовом смотрела на Екатерину, уперев руки в боки. Округлая, полная капитан Зайцева, смотрела на нее с мягкой улыбкой, никак не реагируя на вызов. Разница в возрасте в десять лет только способствовала спокойствию. Привыкнув заботиться о младшем брате, Екатерина, после гибели Влада, перенесла такое отношение и заботу на остальных обитателей форпоста 99. Неосознанно, конечно, и не в такой сильной степени, как она заботилась о Владе, но все же оно было.
— Зачем? — повела рукой Екатерина. — Вы все здоровы, а количество людей в делегации ограничено.
— Вот именно! — воскликнула Алина.
— Тихо, тихо, не надо кричать, скоро отбой.
— Извини, — Алина понизила голос. — Тогда может, пойдем домой?
— Сегодня я дежурю в ночь, — спокойно ответила капитан Зайцева.
Алина только вздохнула. Конечно, все они не дети, у каждого своя голова на плечах, Катя — отличный врач, работающий с самыми сложными случаями, и она искренне хочет помогать людям и лечить их, но все же такая самоотверженность заставляла капитана Кроликову хмуриться и бормотать ругательства под нос. К чему так усиленно бежать от жизни и зарываться в работу? Алина подбодрила себя мыслью, что как раз за тем и пришла, и возобновила атаку.
— Вот именно, ты дежуришь и сидишь на работе, и завтра, и послезавтра будет работа и еще раз работа.
— Круглогодично, — улыбнулась Екатерина. — Чаю?
— Было бы неплохо, — кивнула Алина. — А полетишь с нами, увидишь новых людей и не только.
Тут она осеклась и посмотрела на собеседницу.
— А ты откуда знаешь?
Капитан Зайцева тихо рассмеялась, разливая кипяток по чашкам.
— Наш генерал не поленился лично приехать с просьбой принять участие.
— А нам не сказал! Проклятье! — Алина с силой стукнула по столу и тут же ойкнула. — Извини, я не хотела шуметь, само вырвалось. Ведь он с нами вчера такую долгую беседу провел, и ничего не сказал. Хотя нет, сказал, что мы полетим одни из наших, значит, к тебе до этого приходил?
— Позавчера, да. Вам он не сказал бы, даже если бы я согласилась.
— Почему?
— Потому что он просил полететь, чтобы приглядывать за вами и вашим состоянием, в первую очередь, и во вторую, чтобы лечить там кого-то, — спокойно пояснила Екатерина.
— Ох, Катя, — выдохнула Алина, — и он не приказал молчать о вашем разговоре?
— Нет, просто попросил, я сказала, что у меня хватает работы и здесь, и все, Лев развернулся и ушел.
— Ой-ой, Андрюхе это не понравится, — пробормотала Алина.
— Которому из них?
— Обоим, вот уж друзья не разлей вода, — махнула рукой капитан Кроликова. — В смысле, все мы вместе прошли через многое, но эти иногда прямо мыслят в унисон. Хорошо хоть не забывают объяснять, а то иногда прямо страшно делается. Несколько невнятных возгласов и мычаний, кивок Дюши и Дрон кричит «Новый план!» Но сейчас речь скорее о Льве, интересно, зачем ему это понадобилось? Нет, зачем он разговаривал с тобой, понятно, но вот зачем эти разные разговоры и умолчания, без запрета молчать?
— Общение с мужем плохо на тебя влияет, — не удержавшись, хихикнула Екатерина, вскинула руку. — Нет, нет, не надо предлагать срочно найти мне мужа. Когда потребуется, я и сама справлюсь, спасибо, и там, наверху, тоже никого подыскивать не надо. Я все-таки больше по человеческим телам.
Алина, не удержавшись, рассмеялась в ответ.
— И тему сменила, и на все мои невысказанные вопросы ответила, да, сразу чувствуется подготовка.
— Просто все это уже не в первый раз, и не только от тебя, и никак не хотите понять, что все вы тяжело трудитесь на общую победу, так и я занимаюсь тем же самым! На свой лад, разумеется. Вам же никто не говорит возмущенно, что вы перерабатываете на заданиях, когда сутками и неделями не вылезаете с территории тварей? Да, не совсем корректное сравнение, но думаю, ты поняла?
— Интересная мысль, не буду спорить, думаю, по возвращении приду с разгромными аргументами, а пока не буду, ибо есть более интересная тема для размышлений. Лев, значит, опасается, что изменения в наших организмах могут повлиять на нас, при этом прямо в лицо об этом не говорит, но не стесняется донести эту мысль окольными путями.