— Они придут к Трульду и, если в голове Трульда ничего не изменилось, Джо вместе с ним легко отыщет Александра Алексеевича.
Чен, неотрывно смотревший в небо, вытянул руку.
— Вон он!
Сергей поднял голову. Прямо на кончике Ченова пальца в темном уже небе появилась яркая точка. Она была едва видна, но в отличии от других звезд двигалась и прямо на глазах наливалась яркостью.
— Летит!
— Падает… — спокойно поправил друга Сергей. — На чем ему лететь-то?
— Высоко?
Сергей мельком взглянул на экран.
— Двадцать километров.
То, что они видели в небе, не было следом работы двигателя. Капсула вообще не имела энергетической установки, но она, однако, могла маневрировать за счет скорости и плотности атмосферы. Блок управления капсулы теперь, когда стальное яйцо окружал воздух, управлял падением, направляя его по лучу радио маяка, включенному Сергеем.
— Сколько ему еще терпеть? Полчаса? — спросил Чен, представляя как скверно там сейчас пассажиру. Отсюда траектория смотрелась ровной полоской, ниткой, соединивший высокие звезды, но там наверху, невидимые отсюда погрешности движения превращались в колебания маятника с размахом до пятнадцати метров — Минут сорок, — ответил Сергей, не отрываясь от экрана. — Сейчас станет легче. Сейчас он разделится… Ап!
Словно услышав его команду, точка в воздухе вспыхнула особенно ярко и разлетелась на несколько частей. Свет исчез, и теперь движение аппарата к поверхности огни могли отслеживать только на экране локатора.
Только что на их глазах управляющий блок разрушил стальную оболочку, окружавшую Джо до входа в атмосферу, и превратил падение в планирующий полет.
Сергей поднял к глазам бинокль. Жесткое треугольное крыло, распахнувшееся над Джо, служило и парашютом и маневровой плоскостью.
— Эй, коллеги, видите меня? — прохрипело из динамика.
— Как на ладони, — отозвался Чен. — Ты похож на фейерверк.
— А вы где?
— Посмотри вниз. Мы ниже тебя на десять километров.
Сергей поднял над головой ракетницу и выстрелил. Клубок желтого огня взлетел над ними и повис в воздухе.
— Вижу!
— Спускайся. Мы ждем.
Ровное движение полоски в небе казалось отсюда ровным и плавным, но это был обман зрения.
— Готовьте носилки… — донесся слабый голос Джо.
Мовсий стоял у окна, смотрел на рыб, что беспокойно метались в фонтане. Золотистые тела бесшумно пронзали воду, разгоняясь там и резко остановившись, взмывали вверх. В воздухе они переворачивались и шлепались обратно в воду. Как и его самого, их что-то беспокоило, только, в отличие от него, они не знали что именно, а вот Император все свои беды знал.
— Продолжай!
Отойдя от окна, Мовсий уселся в кресло и махнул рукой стоящему перед ним человеку. Тот с полфразы продолжил:
— …сталь альригийской выделки, одежда альригийского кроя и у одного из них амулет с изображением лжепророка.
— Значит альригийцы?
Тот оторвался от пергамента, пожевал губами, словно доставал готовый ответ из-за щеки.
— Кто-то хочет, чтобы мы так и подумали.
Император молчал, продолжая смотреть на Тайного Оберегателя. Император ждал разъяснений.
«Что-то он знает, что-то знает…» — подумал Император. «Все кругом либо что-то знают, либо что-то чувствуют… Рыбы — и те вон.. — он покосился на окно. — Черет, и тот стал поведение рыб толковать… Несчастий ждет».
— Кто-то путает след, — продолжил тот, заполняя паузу в разговоре.
Мовсий услышал, как за окном еще одна рыбина шлепнулась в воду. Звук был похож на пощечину, и он поморщился.
— Почему путает? Может быть, ты сам и путаешь?
Императорский собеседник развел руками, словно пытался достать из воздуха какое-то доказательство, чтобы положить его перед Императором.
— Что, предчувствие?
— Нет. Все вроде так, да не так. Да, амулет есть. Как и полагается на цепочке, только число звеньев больше, чем должно быть. И одежда хоть и альригийского кроя, но материя-то нашими ткачами соткана, да и манера шитья, скорее всего, захребетная. Где-то там шили… Оружие к тому же…
Мовсий насторожился. Вот это уже серьезно Оружию жизнь доверяешь. Это не амулет с лжепророком, от которого одна польза — в корчме заложить.
— А с оружием что?
— Сталь альригийская, да у двух клинков заточка наша. Опять же захребетных мастеров…
Он вздохнул и сказал уже очевидное.
— На кого-то из своих думать надо.
— Заговор? — с сомнением спросил Император. — Тут?
Не верилось как-то в заговоры в ближнем кругу. В столице все было на виду.
— Нет. Про заговор я бы знал. Нет, Мовсий. Я не хвастаюсь — ты же знаешь. Столичный заговор всегда на виду.
— Тоже тогда?
— Чья-то злоба… Дальняя злоба.
Он вспомнил единственного оставшегося в живых злодея.
— А раненый?
Оберегатель кивнул, показывая, что понял.
— Молчит.
Опережая вопрос, готовый сорваться с Императорских губ добавил.
— Палачи с ним еще не работали. Только лекари. Он без сознания. Надо ждать.
Разговор вдруг надоел Императору.
Прошлой ночью брат Черет показал-таки ему новые Бегущие Звезды. Он не увидел трех, но две наблюдал. «Вестницы несчастий», как из назвал монах, действительно бежали по небосводу, в отличие от своих сестер, неподвижно стоящих в тех местах, в которых их прикрепил Карха. В тот миг он почувствовал, что привычный мир, который окружал его с рождения, стал разваливаться на части и превращаться неизвестно во что. Страх, приведший брата Черета в зал Государственного совета, стал понятен. Мир рушился прямо на глазах — куда уж страшнее…
Что такое в сравнении с испытанным вчера страхом, эти нелепые загадки — бешеные рыбы, лже-альригийцы?
— Ну и лечи его, думай чья злоба, — мрачно сказал Мовсий. Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Ты моих врагов наперечет знаешь. Давай, что б в каждой дыре, где они прячутся, по твоему шпиону сидело.
Глядя в удаляющуюся спину, Император подумал.
«Может быть и обойдется? Мало ли бед мимо пролетело? Карха милостив…» Мысль мелькнула и пропала, оставив после себя мерзкое ощущение беззащитности. Мовсий подошел к окну.
Там, кроме беснующихся в бассейне рыб, была видна выложенная плитами известняка дорожка, что вела ко входу во дворец. По дороге без спешки брел какой-то Брат по Вере. От его одинокой фигуры веяло такой уверенностью, что в душе Императора всколыхнулась надежда.
«Вот придет сейчас брат Черет и скажет: Все кончилось. Исчезли звезды… Нет больше беды над нами…!» Дверь позади скрипнула, и Мовсий повернулся в полной уверенности, что пришел именно Старший Брат, но вместо постной физиономии Брата по Вере увидел озабоченное лицо Сеган-джи.
Лицо у оберегателя за несколько мгновений отсутствия сделалось какое-то потерянное.
Император сел, понимая, что сейчас услышит нечто из ряда вон выходящее. Не в обычае Сеган-джи было так вот запросто врываться к Императору.
— Ну?
— Ночью кто-то проник в Дворцовую тюрьму.
Что такое его личная тюрьма Император хорошо знал. Знал, как устроена и как она охраняется. Слава Кархе, за последние двадцать лет оттуда не было ни одного удачного побега. Попытки, конечно, были, но все они заканчивались одинаково. Больше всех повезло эркмассу Толира, который, переодевшись монахом, дошел до ворот, но там, правда, и был зарублен.
— Поймали? — спросил машинально Мовсий и тут же понял, что сказал глупость. Если бы поймали вместо «кто-то» прозвучало бы имя.
— Нет. Там было колдовство.
Император откинулся назад и недоверчиво посмотрел на Тайного Оберегателя. Тот не смутился, а напротив кивнул, подтверждая свои слова.
— Колдовство во дворце Императора? — спросил Мовсий. — Рядом с часовнями Братства? Рядом с Поясом Кархи?