В тот же день ему пришлось опять вылететь на боевое задание. На этот раз он был ранен в бою, и фашист, преследуя нашего летчика, сумел поджечь его самолет. Мальцев все же успел посадить горящую машину на первом попавшемся поле и выскочить из кабины до взрыва.
Последний боевой вылет над Днепропетровском наш полк совершил 30 августа. На исходе дня, когда казалось, что полетов больше не предвидится, на командном пункте раздался резкий телефонный звонок. Командир дивизии Забалуев, срочно вызвав командира полка, спросил, сколько самолетов находится в боевой готовности, и, услышав, что лишь одно его, Маркелова, звено, секунду помолчал и решительно произнес:
- Все равно. Немедленно вылетайте на прикрытие наземных войск северо-западнее Днепропетровска. Туда направляется большая группа немецких бомбардировщиков.
Маркелов, тут же вызвав на КП своих ведомых - Князева и Карданова, объяснил им задачу и порядок взаимодействия в бою. Через несколько минут все три самолета поднялись в воздух, взяв курс на северо-запад. Однако в указанном районе бомбардировщиков не оказалось. Внизу, в надвигавшихся сумерках, земля, сотрясаемая разрывами артиллерийских снарядов, полыхала пожарами. Черный дым застилал воздушное пространство. Даже на высоте в четыре тысячи метров видимость была плохая - не дальше километра. Покружив над линией фронта, летчики заметили в дымной пелене два наших Р-5 и примерно в километре от них едва различимые силуэты незнакомых самолетов. Сблизившись, летчики убедились, что это были четыре вражеских истребителя, похожих на "хейнкели", но с необычно закругленными плоскостями и острыми носами,
Маркелов помнил указание Забалуева, но ситуация не оставляла времени на долгие размышления. Бомбардировщиков врага нет, а истребители налицо и готовятся бить наших "тихоходов" - Р-5. Покачиванием крыльев он дал сигнал своим ведомым к атаке. Те устремились за командиром, и все трое, перейдя в пике, метров с 300 - 400 открыли дружный заградительный огонь. Ведущий фашистский самолет резко задрал вверх острый нос, потом завалился на левое крыло и заштопорил. За ним до земли потянулся широкий шлейф дыма.
В этот момент Маркелов заметил новую четверку вражеских истребителей, напавших на самолет Князева. Тот смело пошел в лобовую атаку и несколькими пулеметными очередями пробил бензобак одного из самолетов противника, вспыхнувшего ярким факелом. Но И-16 Князева тоже был подбит и на глазах у товарищей, окутанный клубами черного дыма, перешел в штопор.
Маркелов и Карданов, маневрируя на встречных курсах, по возможности прикрывали машину товарища от атак шести "мессершмиттов". На мгновение они перевели дух, увидев, что Князев сумел выйти из штопора, глубоким скольжением сбил пламя и взял курс за Днепр. А раздосадованные неудачей фашисты решили расправиться с двумя оставшимися советскими истребителями. Однако их численное превосходство не решило исхода дела. Карданов сумел уничтожить еще один самолет противника. В ходе боя, правда, он потерял командира. Маркелов остался наедине с пятеркой вражеских истребителей. Дымовая завеса, затянувшая небо, на этот раз сыграла спасительную роль: Маркелову удалось оторваться от преследователей, и он вернулся на аэродром. Здесь его дожидался Карданов. Узнал командир полка, что и Князев жив - сумел посадить самолет на левом берегу Днепра.
Когда Маркелов связался с командиром дивизии и сообщил ему о ходе выполнения задания, Забалуев похвалил летчиков за находчивость, за спасенные Р-5, за три сбитых вражеских самолета и в заключение добавил:
- А теперь - новое распоряжение: подготовьте к перебазированию в Чаплинку, на Южный фронт, 12 - 15 экипажей. Мера вынужденная, временная. Часть техников доставим туда на самолете ТБ-3. Остальные пока на месте. И еще: одну из эскадрилий, очевидно капитана Полянского, вам придется передать в другой полк. Причины - позже...
После ужина, поздно вечером, командир полка собрал летный и технический состав, разъяснил обстановку, указал тех, кого он предполагает направить на новый аэродром, а заодно поделился впечатлениями о проведенном бое. Это был конкретный и полезный разговор - на войне боевой опыт приобретался каждодневно, по крупицам, и не только в смертельных схватках.
Здесь уместно вспомнить добрым словом летчиков с Р-5, которых нам неоднократно приходилось сопровождать. Задача эта была не из легких, так как скорость полета И-16 заметно превышала скорость тихоходных Р-5. Держаться в одном строю с ними наши истребители не могли. Поэтому в воздухе они выписывали восьмерки вокруг боевых порядков Р-5, зорко наблюдая, как бы их не застали врасплох "мессершмитты", которые то и дело шныряли в поисках наших самолетов.
Только исключительная острота обстановки, необходимость во что бы то ни стало удерживать плацдарм на правом берегу Днепра у Днепропетровска заставили наше командование применять днем в качестве бомбардировщиков эти устаревшие тихоходные машины. Все они принадлежали Мелитопольской школе штурманов, и до войны на них обучали будущих штурманов самолетовождению, бомбометанию. А теперь вот Р-5 водили на боевые задания опытные летчики-инструкторы школы. Многие из них пали в те грозные для нашей Родины дни смертью храбрых.
Приказ полку перебазироваться в Чаплинку был вызван резким изменением обстановки на фронте. Выход врага в последние дни августа к Днепру и захват всей Правобережной Украины, за исключением небольших плацдармов в районах Киева и Одессы, затруднили боевые действия войск Юго-Западного и Южного фронтов. Противник мог нанести глубокий охватывающий удар с юга, из района Кременчуга, в тыл Юго-Западного фронта, а ударом на юг прижать к Черному и Азовскому морям войска Южного фронта. На стыке фронтов создалась угрожающая обстановка.
В связи с этим было решено укрепить левое крыло войск Южного фронта под Каховкой силами авиации. Таким образом, внести свою лепту в осуществление этого решения должен был и наш полк - тяжелая, но необходимая "дань" обстоятельствам. Что касается эскадрильи Полянского, то на следующий же день командир дивизии Забалуев объяснил Маркелову, что она переводится в другую часть в соответствии с изменением структуры авиационных полков. Отныне они формировались из трех эскадрилий, поскольку в первые дни войны авиация понесла большие потери и восполнить их в то время не представлялось возможным. Грустно, конечно, расставаться с боевыми товарищами, но война неумолимо диктовала свои условия.
Перелет на аэродром Чаплинка, под Каховкой, прошел без осложнений. Мы отправили туда 12 самолетов.
Наш полк на аэродроме Чаплинка пробыл недолго - всего семь дней. В середине сентября мы поступили в подчинение командующего ВВС 9-й армии Героя Советского Союза И. Т. Еременко, заслуженного боевого генерала, отличившегося в боях в республиканской Испании.
В первый же день он вызвал на доклад майора Маркелова, поинтересовался его послужным списком и тут же напрямик спросил:
- Что же у вас так мало самолетов и людей? Где остальные?
Командир полка рассказал о событиях последних дней, о распоряжении комдива, продиктованном затруднениями на фронте.
- Чепуха! - резко ответил генерал. - Распыляем силы и нигде не добиваемся необходимого результата. Полк должен быть собран в крепкий кулак. Сегодня же свяжусь с командующим фронтом и добьюсь, чтобы ваша часть была полностью восстановлена.
Слова у генерала Еременко не расходились с делом: через несколько дней все экипажи полка собрались вместе, кроме эскадрильи Полянского - она, как я уже говорил, оказалась сверхштатной.
В эти сентябрьские дни нам довелось соседствовать с 55-м истребительным авиационным полком, которым командовал майор В. П. Иванов. Перед войной Виктор Петрович служил вместе с Маркеловым в 36-й авиабригаде, базировавшейся под Житомиром, и теперь они встретились как старые боевые товарищи. Собственно говоря, были они настоящими друзьями, так что отношения соседствующих полков стали дружескими, теплыми.