Постнов предпринял последнюю попытку удержать машину в горизонтальном положении - до земли оставалось метров 10 - 15 - и перевел шаг винта. Самолет еще раз как следует тряхнуло, и на какое-то мгновение он завис над землей, едва не коснувшись ее фюзеляжем. Затем раздался знакомый рокот мотора самолет рванулся вверх над самыми головами фашистов. Казалось, самое страшное позади. Но растерявшиеся на мгновение гитлеровцы открыли по уходившему истребителю беспорядочную стрельбу.
Алексей почувствовал, как ему обожгло лоб. Провел рукой по лицу - ладонь в крови. Понятно, ранен. Кровь заливает глаза. "Могло быть и хуже", - с облегчением подумал он. Огляделся по сторонам - рядом летели друзья, прикрывая его поврежденную машину. На душе полегчало...
Как садился на своем аэродроме в Шахтах, Постнов почти не помнил - все было словно в тумане, в полузабытьи. Очнулся он уже в полевом лазарете - белые стены, простыни, медсестры в белых халатах. Зима, да и только. Летчика даже передернуло, как в ознобе. В памяти промелькнули картины зимы 1940 года, когда в боях с финнами он получил боевое крещение и первую награду - медаль "За отвагу".
Окончательно придя в себя, Алексей понял, что теперь страшное действительно позади. К вечеру того же дня врач разрешил однополчанам навестить раненого. Те рассказали Постнову, как он приземлял машину.
- Садился как черт! - энергично жестикулируя, восклицал Князев. - Не самолет спускался на летное поле, а какое-то чудовище. Корпус продырявлен пулями, как решето. Тросы управления перебиты, приборная доска - вдребезги. Над самой землей вообще потерял управление.
Механик самолета Саша Александров подтвердил догадку Постнова о неисправности нагнетателя - после попадания осколков зенитного снаряда вышла из строя его крыльчатка.
Через несколько дней самолет был отремонтирован, а вскоре вернулся из лазарета его хозяин.
Это лишь один памятный эпизод в богатой событиями трудовой и боевой биографии старшего лейтенанта Постнова. А начиналась она в Москве, когда Алексей Постнов после окончания девятилетки поступил в школу ФЗУ завода "Серп и молот".
Шли героические тридцатые годы, о которых так много и хорошо написано, что я могу добавить лишь личные впечатления. А именно непроходящее ощущение постоянного трудового энтузиазма, которому не помеха ни стужа, ни зной, ни жидкий борщ, ни бессонные ночи, ни брезентовые палатки в холод, ни стоптанные башмаки. Людьми, стойко ереносившими все эти трудности, двигала энергия созидания, желание собственными руками строить новую жизнь, в которую пылко верили молодые горячие сердца.
Комсомолец Алексей Постнов, типичный представитель неугомонного племени энтузиастов, на заводе "Серп и молот" освоил профессию рабочего по разливке стали. Ему нравилось это жаркое дело - оно отвечало его кипучему характеру. Но вот комсомол бросил по стране клич: "Даешь Днепрогэс!" И Постнов с первым эшелоном москвичей-добровольцев уехал на днепровские берега - был такелажником, вязал арматуру. Узнав, что рядом возводятся корпуса нового металлургического гиганта - "Запорожстали", Алексей добился перевода на эту стройку, чтобы затем работать по основной специальности.
Алексей Постнов стал участником первой плавки на "Запорожстали" - события, знаменательного для всей страны. Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин приехал на торжества по случаю официального пуска индустриального гиганта. Наблюдая, как поначалу робким ручьем, а потом широкой рекой полилась огненная лава, Михаил Иванович обратил внимание на молодого машиниста завалочного агрегата:
- Такой молодой, а как ловко управляет сложной машиной. Это очень хорошо.
Кто-то из сопровождающих подвел Постнова к Калинину и сказал:
- А мы считаем Алексея кадровым рабочим. Он ведь на московский "Серп и молот" сразу после ФЗУ пошел.
- Это еще лучше, - пожимая Постнову руку, приветливо улыбнулся Калинин, который сам в свое время работал на московских предприятиях.
...Через несколько лет страну облетел новый призыв: "Комсомолец, на самолет!" Гитлеровская Германия готовилась к агрессии. Шеф фашистской авиации Геринг хвастливо заявил на весь мир о непобедимости немецких люфтваффе. Тысячи советских юношей и девушек в ответ на угрозу новой мировой войны вступили в аэроклубы. Был среди них и Алексей Постнов: днем работал, вечерами и по выходным дням учился летать. Став летчиком-инструктором, на общественных началах он обучил летному делу двенадцать своих товарищей, затем поступил в школу военных летчиков, участвовал, как уже упоминалось, в боях на Карельском перешейке...
...Под Ростовом разворачивались важные события. Наши войска со всех сторон окружили город и блокировали засевшего в нем противника. 27 ноября на подступах к городу, а потом и на его улицах разгорелись ожесточенные бои. 29 ноября Ростов был полностью освобожден от фашистской нечисти. С какой же радостью встретили мы слова приказа Верховного Главнокомандующего, адресованного войскам Южного фронта, в котором он поздравлял нас с победой над врагом и освобождением Ростова от немецко-фашистских захватчиков.
Свой вклад в эту победу над гитлеровцами внес и 88-й истребительный авиаполк. Только в ноябре летчики полка уничтожили и вывели из строя 5 немецких танков, 129 машин с живой силой и боеприпасами, 10 зенитных орудий, две цистерны с горючим, сбили три самолета. С нашей стороны потерь не было, несмотря на сильное противодействие вражеских истребителей. Правда, несколько летчиков получили ранения, но благополучно возвратились на свои аэродромы. Это красноречиво говорило о возросшем летном мастерстве воздушных бойцов, о том, что чрезвычайно поучительным оказался для них опыт первых месяцев войны.
С 30 ноября по 2 декабря войска Южного фронта неотступно преследовали потрепанные в Ростове дивизии 1-й немецкой танковой армии, отползавшие к Таганрогу. В результате враг был отброшен на рубеж река Миус, Самбек, в 60 80 километрах к западу от Ростова. Возросла мощь ударов нашей авиации, инициатива летчиков в воздухе. Немало примеров тому можно было найти и в боевых буднях нашего полка.
1 декабря старший лейтенант Петр Середа повел шесть самолетов И-16 на штурмовку противника в районе реки Самбек. В четырех атаках летчики уничтожили 5 автомашин с вражескими солдатами. В очередной атаке в хвост нашим истребителям зашла девятка "мессершмиттов". Это могло плохо кончиться для Середы и его товарищей. Но командир группы вовремя заметил врага и вышел из-под удара боевым разворотом, увлекая за собой летчиков. Набрав высоту, вместе они бесстрашно бросились в ответную атаку. И здесь удача изменила отважному воздушному бойцу Петру Середе: в левую плоскость его самолета попал снаряд, машина начала терять управление. Казалось, нужно выходить из боя, но командир продолжал сражаться, невероятным напряжением сил заставляя самолет повиноваться своей воле, вдохновляя товарищей мужеством и отвагой.
В критическом положении оказался и один из его ведомых - лейтенант Семен Сливка: самолет изрешечен пулями, перебит руль поворота. Однако летчик сумел удержать машину в воздухе, не оставил товарищей на поле боя. Измотанные маневрами наших "ишачков", "мессеры", несмотря на численное преимущество, убрались восвояси. А вся наша шестерка благополучно вернулась в Шахты.
Нашему кавказцу Кубати Карданову, "воздушному джигиту", как называли его в полку, выпала в этот день встреча с подразделением немецких кавалеристов. Кубати насчитал 20 всадников и расправился с ними и впрямь по-джигитски: стремительно бросил машину вниз и на бреющем, почти над самой землей, расстрелял фашистов.
Пришла пора подробнее рассказать о Кубати Карданове, личности яркой, своеобразной. Родом он из села Аушигер, что под Нальчиком. В детстве батрачил у кулаков, пас волов на горных склонах. Учился Кубати лишь зимой, но и четырех месяцев ему было достаточно, чтобы нагнать по программе своих сверстников. Учителя отметили его незаурядные способности и посоветовали родителям отправить мальчика в педагогический техникум. Трудно было многочисленной семье расставаться с помощником, но мать и отец хотели видеть Кубати образованным человеком. Он уехал учиться в Нальчик и в 18 лет стал учителем.