Наконец, Вершинин отлично понимал роль штаба, знал все тонкости его деятельности, ценил инициативных офицеров, создавал условия для их плодотворной работы. Вот как сам Вершинин писал впоследствии о нашем штабе:
"Костяк штаба армии был крепким, сплоченным, и до конца войны изменения в его составе были редким исключением. Я с большой теплотой и искренней признательностью вспоминаю генералов и офицеров штаба армии, отдававших все свои силы и знания на общее дело разгрома врага. Главнейшими отличительными сторонами их работы являлось трудолюбие, честность, четкость и широкая инициатива, основанные на доверии, товариществе и знаниях".
Мне нередко приходилось показывать Вершинину различные документы подписывал их не сразу. Чаще оставлял у себя, чтобы подробнее познакомиться в более свободную минуту, внести поправки. Случалось, что бумаги возвращал, а вместе с ними вручал собственноручно написанный новый документ. При этом он неизменно добавлял: "Спасибо за помощь. Написанное вами помогло мне изложить свои соображения по данному вопросу. Отдайте отпечатать". Это был добрый урок служебных отношений, когда не страдало и самолюбие подчиненного и оставалось на высоте достоинство руководителя.
Особое внимание командарм уделял работе штаба по обобщению боевого опыта, следил за тем, чтобы наши обзоры оперативно попадали в авиационные части. У меня опыта в составлении таких документов еще не было. В штабе полка я занимался вопросами тактики - описанием воздушных боев, штурмовых ударов по наземным объектам. В штабе же армии, как я понимал, требовалось качественно иное мышление. Приходилось осмысливать боевые действия нескольких авиационных частей на обширном пространстве, в тесном взаимодействии с другими родами войск. Невольно припомнились занятия по оперативному искусству в академии. Съездив в штаб Северной группы войск, чтобы получше познакомиться с наземной обстановкой на этом участке фронта, я засел за изучение отчетных документов всех авиационных частей...
В начале января 1943 года началось преследование отходящих с Северного Кавказа вражеских войск. Тогда была создана конно-механизированная группа в составе 4-го и 5-го гвардейских кавалерийских корпусов и нескольких танковых бригад под общим руководством командира 4-го корпуса генерал-лейтенанта Н. Я. Кириченко. В оперативное подчинение ей была придана 216-я смешанная авиадивизия генерал-майора авиации А. В. Бормана. Авиачасти оказали большую помощь наземным войскам в форсировании реки Кума, на рубеже которой противник пытался оказать сильное сопротивление, и в последующем наступлении.
Вот все эти действия мне и пришлось изучать, подробно анализируя успехи и просчеты. Боевой опыт войск на этом участке фронта подтвердил: в условиях преследования отходящего противника в высшей степени целесообразно передавать в оперативное подчинение конно-механизированной группе авиационную часть или соединение.
За несколько месяцев до этих событий, еще в конце августа, части 4-й воздушной армии сорвали попытку форсирования Терека в районе Ищерской.
Отличились тогда и летчики нашего 88-го истребительного авиаполка, совершавшего ежедневно по 50 - 60 боевых вылетов, то есть примерно каждый десятый вылет в частях воздушной армии приходился на долю моих однополчан. В середине декабря в составе комиссии, возглавляемой главным штурманом 4-й воздушной армии подполковником В. И. Суворовым, мне довелось побывать в только что освобожденной станице Ищерской. Страшная картина предстала нам в некогда цветущей станице.
Из 1128 домов уцелело только 27. Большинство зданий гитлеровцы разрушили, используя кирпичи, бревна, доски на строительство блиндажей и землянок. Почти в каждом дворе после них остались землянки, обставленные мебелью местных жителей. Зарылись, как кроты, в землю, но старались жить с комфортом. Из 4182 жителей станицы в оккупации оставалось 623 человека. Со многими пришлось мне разговаривать, чтобы восстановить картину штурмовых ударов нашей авиации. Описание боевых действий, составленное мной после этого, было утверждено начальником штаба воздушной армии и представлено в штаб ВВС Красной Армии. Для меня эта работа была своеобразным экзаменом.
Новый, 1943 год нам в штабе встречать не пришлось - даже наспех, по-фронтовому: в новогоднюю ночь мы проверяли готовность частей к боевым вылетам. А ранним утром 1 января ударами авиации 4-й воздушной армии по ранкам и артиллерии противника в полосе действия 44-й армии началась наступательная операция Северной группы войск по окончательному разгрому 1-й танковой армии противника. 3 января наши войска освободили Моздок, преследуя врага на ставропольском направлении по всему 320-километровому фронту. Перед авиацией была поставлена задача - сорвать железнодорожные перевозки отходящих войск неприятеля, и наши бомбардировщики и штурмовики нацелились на железнодорожные узлы, станции, мосты, эшелоны по магистрали Минеральные Воды - Ростов. Благодаря успешным действиям авиации, сухопутные войска захватили много военной техники, имущества противника, фактически сорвав его эвакуацию.
Для подтверждения результатов этих действий была создана специальная комиссия во главе с уже упоминавшимся подполковником В. И. Суворовым. Мне тогда было поручено составить описание этих действий с использованием материалов комиссии и штабов авиационных соединений. Выполнить это задание было несколько легче, чем первое,- все-таки кое-какой опыт уже появился. Начал с того, что составил схему объектов на магистрали Минводы - Ростов. Их оказалось 34. Подсчитал потери врага: 13 эшелонов с грузами, 12 паровозов, выведено из строя несколько железнодорожных узлов, станций, мостов, разрушено путевое хозяйство целого ряда железнодорожных станций{7}. Вагоны с ценными грузами противник в панике бросал на железнодорожной магистрали. Но погода, как назло, мешала успешным действиям авиации - низкая облачность, снегопады. В этих условиях наиболее эффективными оказались вылеты небольшими группами парами и даже одиночными самолетами-"охотниками". Так, пара лейтенанта С. И. Смирнова и младшего лейтенанта С. В. Слепова на штурмовиках Ил-2 нанесла удар по станции Малороссийская - здесь находились четыре железнодорожных эшелона с боеприпасами. Сплошная стена огня поднялась над станцией, взрывы продолжались долго. После этого на восстановительные работы гитлеровцам потребовалось четверо суток. Однако по новой колее они пропустили лишь один эшелон - в тот же день станцию заняли наши войска.
Эти факты вошли в составленный мною отчет о действиях 4-й воздушной армии по срыву железнодорожных перевозок противника. Он, как вскоре стало известно, привлек внимание командования Военно-воздушных сил. Об успешных действиях пары "охотников"-штурмовиков С. И. Смирнова и С. В. Слепова было доложено Верховному Главнокомандующему. В приказе от 4 мая 1943 года он высоко оценил мужество и боевое мастерство этих летчиков во время налетов на станцию Малороссийская. В приказе подчеркивалось, что этот поучительный опыт надо обобщить и широко внедрить в авиацию при срыве железнодорожных перевозок противника. Вскоре во всех воздушных армиях были выделены специальные эскадрильи и полки штурмовиков-"охотников".
24 января 1943 года Северная группа войск Закавказского фронта была преобразована в самостоятельный Северо-Кавказский фронт. Наша армия вошла в состав нового фронта. Продолжая работать в интересах тех же войск, что и прежде, штаб 4-й воздушной армии примерно через каждые семь - десять суток перебазировался на новое место. И вот в Георгиевске нам впервые довелось своими глазами увидеть следы жутких злодеяний гитлеровцев.