Генка отрекомендовался Николаем, сыном генерала. Сказал, что ему наскучило жить на даче и он приехал развлечься в Москву.
Элла Викентьевна зааплодировала.
— А вот Виктор Сергеевич, — сказала она, поправляя прическу холеными руками, унизанными кольцами и браслетами, — удерживает меня на даче. Но Москва есть Москва...
Генка впился взглядом в руки женщины, он даже подался вперед, но поймал себя на этой неосторожности и тут же уставился в пустой бокал. Элла Викентьевна, заметив его взгляд, расцвела. Она одарила молодого человека многообещающей улыбкой и кивком головы указала на своего спутника.
Из ресторана вышли все вчетвером. Прощаясь, Элла Викентьевна сжала Генке руку, вложила ему в ладонь какую-то бумажку и попросила проводить Марину.
Не впервые приходилось Генке осуществлять такую «операцию». Надоумил его на это Овеченский. Как-то он встретился с Генкой у Настасьи (она выполняла роль связующего звена между членами преступной группы), куда тот пришел с дружком — Серегой-Хмырем — занять денег под проценты. Выпили. Серега ушел с Настасьей в кино, а Генке Аким Акимович велел остаться. Начал он издалека:
— Есть тут одна лебедушка...
— На мокрое не пойду, — сразу отрезал Генка.
— Ша! — усадил его Овеченский. — Не ерепенься, а слушай. Лебедушка, говорю, есть. Баба — класс. Любит сходить налевака. Мужик ее все время в разъездах. Вот ты и подкатись к ней. С твоей внешностью — в самый раз. Запасись от нее записочками, карточками, в любовь поиграй, а потом бери у нее все, что хочешь.
Была Юлия Матвеевна, потом Нина Сергеевна. Крепко наказал их Генка за мимолетную любовь. У Акима Акимовича хранятся их записки, фотографии с такими надписями, что покажи их мужьям — разрыв семьи, а то и сердца получится.
...Сидя в такси, Марина рассказывала Николаю о том, как хотела стать актрисой или хотя бы диктором на телевидении, но ее не приняли на работу, посоветовали учиться.
— А учиться — скучища, — пояснила она. — Понимаешь, Коленька, скучища! Но я добьюсь своего. Конечно, не сама. Вот Элла поможет.
Произнесенное Мариной имя вывело Генку из оцепенения. До этого не обращавший никакого внимания на болтовню девушки, теперь он ловил каждое ее слово. И та, словно поняв его желание, принялась выкладывать ему все, что знала о старшей приятельнице.
У самой Марины была одна заветная мечта — найти состоятельного мужа. Она представляла себе, как идет под руку с седым мужем по улицам курортного городка, а по ее точеной фигурке скользят манящие взгляды красивых и статных мужчин. Потом муж укладывается отдыхать после обеда, а она садится за руль собственной «Волги» и мчится на тайное свидание.
Чтобы эта мечта осуществилась, Марина не один раз устраивалась на работу секретарем-машинисткой в солидные учреждения, где искала встреч. Выбрав объект, она утонченно кокетничала, а если чувствовала, что ею интересуются, начинала действовать активно. Однажды ее стал домогаться один конструктор, и Марина решила, что он влюбился. После встречи у него на квартире она услышала признание своего избранника в том, что он давно женат и имеет двоих почти взрослых детей. Марина потребовала бросить семью. Любовник не согласился. Тогда она закатила истерику, грозилась устроить «грандиозный» скандал. Конструктору пришлось раскошеливаться. Марина взяла деньги и укатила на все лето на юг, где и познакомилась с Эллой Викентьевной.
Много с тех пор было у Марины различных встреч, и, хотя все они походили на первую, она все же не теряла надежды и по-прежнему порхала из учреждения в учреждение. Вот и сейчас, сидя в такси рядом с интересным парнем, она прикидывала: «Внешность — это условно, но сын генерала!.. Наверняка есть машина. О даче он сам говорил. Сын генерала, конечно, станет генералом...» И Марина даже увидела мысленно на плечах «Николая» погоны.
А Генка думал об Элле Викентьевне, вернее, о ее кольцах и браслетах. «Если тряхнуть эту мадам, а золотишко толкнуть без Акима, грошей будет навалом. Нет, нельзя. Все равно Аким узнает. Деляга...»
Такси остановилось. Генка щедро расплатился и пошел вслед за Мариной. Родители ее были в экспедиции, и она хозяйничала одна.
Генка попросил завести будильник на семь утра, выпил стакан воды, снял пиджак и лег на тахту. Марина нарочно гремела посудой в кухне, со стуком переставляла стулья, но гость спал.
— Фи, дикарь, — наклонилась Марина над спящим и ушла в смежную комнату.
Проснулся Генка в половине седьмого. Оглядел убранство незнакомой комнаты, вскочил с тахты, постоял немного, потянулся, присел на край стула и с помощью расчески просунул ноги в мокасины. За этим занятием и застала его Марина.