Генка заулыбался.
— Ну, а та, — спросил Овеченский, — у которой ты спал? Как ее...
— Марина, — подсказал Генка.
— Да. Она как?
— Сильна, Аким Акимович, сильна! Но мне неохота было с ней связываться, вот я и прикинулся, будто сплю. Так она подошла и говорит: «Фи, дикарь!»
Лицо Овеченского расплылось в улыбке.
— Дикарь? Так и сказала? Ну и дела! Ты мне ее покажи.
Генка подмигнул Овеченскому и наполнил рюмки.
На следующее утро Генка сходил в парикмахерскую, потом купил букет цветов и отправился к Рижскому вокзалу. Там он быстро разыскал голубую «Волгу», взглянул на номер и подошел к машине.
Элла Викентьевна, протянув ему загорелую руку в капроновой перчатке по локоть, приветливо улыбнулась:
— Вы пунктуальны, Николай.
— Как же я мог иначе?
Женщина распахнула дверцу:
— Прошу!
— И за какие заслуги столько любезностей? — усаживаясь рядом с Эллой Викентьевной, проговорил Маркин.
— Авансом, — загадочно улыбнулась женщина.
Всю дорогу Генка рассказывал забавные истории. Это веселило Эллу Викентьевну. Она то и дело, любуясь, поглядывала на своего спутника.
Машина остановилась в самой чаще леса. Элла Викентьевна легко спрыгнула на траву, сцепила оголенные руки на затылке, вздохнула полной грудью и потянулась, отчего платье у нее плотно прилегло к телу, обозначив полноватую, но еще стройную фигуру. Затем она круто повернулась, подбежала к Генке, схватила его за руку и повлекла в глубь леса. Генке почему-то стало жаль эту по-детски веселящуюся женщину. Ему захотелось бежать отсюда. А Элла Викентьевна все тащила и тащила его за собой, напевая какую-то сумбурную мелодию. Но вот она внезапно остановилась и заглянула в побледневшее Генкино лицо. И опять, как тогда в ресторане, оценила все по-своему.
Тем временем преступник уже вышел из оцепенения. Его охватила злость. Он думал: «Вот баба, все берет от жизни! А за какие такие коврижки? Я вор. А она? Она тоже. Нашла себе старого мужа, набитого грошами, и обирает его. А я нюни распустил».
Женщина вплотную приблизилась к Генке.
— О чем вы задумались, Николай?
Генка отрывисто вздохнул и потупился:
— Неужели вы не понимаете, Эллочка?
Элла Викентьевна запрокинула голову, дрожащим телом прижалась к нему и зашептала:
— Милый ты мой...
Получив санкцию на арест Чувилиной и ее дружков, сотрудники МУРа и следователь не спешили с очными ставками. Они хотели как можно больше узнать о связях арестованных. Потому и пропадали целыми днями среди населения домов, где жили задержанные. Вскоре стало известно, с кем Чувилина и ее приятели водили компанию. Так нити потянулись и к другим участникам преступной группы.
Для сотрудников милиции наступила напряженная пора, пришлось создавать оперативную группу. Последовали аресты, обыски, допросы, очные ставки. Преступники до того запутались в своих показаниях, что в конце концов, как это обычно бывает, начали говорить правду, стараясь свалить вину друг на друга.
Уголовное дело было закончено в течение полумесяца и направлено в прокуратуру. Но Качалову не давала покоя одна невыясненная подробность: Чувилину несколько раз видели с симпатичным стройным молодым человеком. Почему о нем не упомянул никто из грабителей? Ни слова не сказала и сама Лариса. Кто он? Случайный знакомый преступницы или компаньон? Эта мысль тревожила капитана. Сергей Владимирович поделился своими сомнениями с начальником отдела полковником Батуриным. Тот насторожился и попросил еще раз все проверить. Сергей Владимирович побывал в прокуратуре, просмотрел показания арестованных, по нескольку раз беседовал с потерпевшими, но они не давали никаких данных о человеке, по приметам похожем на знакомого Ларисы, о котором говорили ее соседи. Тогда Качалов поехал в следственный изолятор, чтобы поговорить с самой Чувилиной.
— Ах, вот вы о ком! — всплеснула она руками. — Был у меня такой красавчик, но это к делу не относится. Адрес у него на лбу не написан, а зовут его Николаем (так Маркин рекомендовался всем новым знакомым, немногим открывал он свое настоящее имя).
Визит к матери Чувилиной тоже ничего не дал. Она нехотя ответила:
— Звонил тут один.
— Что же вы ему сказали?
— В тюрьме моя шлюха, вот что!
За тридцать рублей, обещанных Генкой, Настасья согласилась присутствовать на судебном процессе. Дослушав приговор до конца, она поспешила к ресторану «Кристалл», где он уже ждал её.
Сделав заказ, Генка придвинулся ближе к Настасье и стал слушать ее заговорщический шепот. По мере того как она рассказывала о ходе судебного процесса, Генка все больше мрачнел. Слова Настасьи свинцом давили ему на сердце, тело бил мелкий озноб. Он до краев наполнил пивной бокал коньяком и залпом выпил. По телу разлилась истомная теплота, но страх не отступал. Вдруг, словно на что-то решившись, Генка выпрямился во весь рост, бросил на стол деньги и быстрыми шагами вышел из зала.