— Имена выдумывали, не выговоришь, — зло произнес лейтенант вслух.
Когда он переворачивал пятую страницу этой главы, пальцы у него дрожали. Он читал и глазам своим не верил: «...с благословения архимандрита мать Феофила предала анафеме инокиню Параскеву. Блудство оной раскрыл кастрат Евтихей, являвшийся единственной особой мужеского полу, допущенной за монастырские врата. Кривой Евтихей указал игуменье то место возле склепа святого Исидора, от которого тянулся потайной ход к флигельку наезжих ясновельможных гостей. Параскева — в миру Изольда, урожденная Рифенсталь — означенным ходом...» Дальше половина страницы была оторвана, и лейтенант, прочитав всю книгу до конца, так и не узнал дальнейшую историю инокини Параскевы.
Обрадованный находкой, инспектор тут же, из библиотеки, позвонил начальнику отдела.
— Товарищ полковник, — еле скрывая волнение, докладывал он, — есть подземный ход... Слушаюсь. Выезжаю.
Полдня провел полковник Жихарев в областном отделе культуры. С трудом удалось ему добиться разрешения начать в монастыре розыскные работы. Дело осложнялось тем, что он не мог рассказать в полной мере, зачем это понадобилось, и потому все должностные лица, к которым он обращался, недоуменно пожимали плечами. Выручил прокурор. Он связался с секретарем обкома, и разрешение было получено.
...Плиту, закрывавшую подземный ход, работники милиции нашли сравнительно быстро и, отодвинув ее крючьями, обнаружили люк. Когда его поднимали, раздался скрип ржавых петель. Вниз вели кирпичные ступени.
Сотрудники научно-технического отдела спустились в подземелье, вооруженные электрическими фонарями большой мощности, противогазами и всем необходимым, что могло понадобиться для работы в таких необычных условиях. Примерно через три часа они оказались в доме, где случился пожар. Потайной ход выходил в камин.
В подземелье они обнаружили сравнительно свежие отпечатки подошв обуви, четко выделявшиеся на толстом слое густой, слежавшейся пыли. Причем следы шли в двух направлениях — туда и обратно, так что вторая цепь следов, более свежих, во многих местах нарушала первую. Были найдены также пустой футляр от какой-то большой книги с темными пятнами на внутренних стенках и совсем пожелтевшая немецкая газета. В конце тоннеля оказался глубокий колодец, наполненный водой.
После изъятия пальцевых отпечатков, обнаруженных на внутренних стенках футляра, лейтенант Воронин бережно уложил его во вместительный портфель и тут же отправился по проторенной дорожке к заведующей библиотекой. Она долго рассматривала находку, даже принюхивалась (так показалось Воронину) и наконец, отложив футляр, сказала:
— Скорее всего здесь хранилось священное писание. Мы с такими экземплярами не сталкивались. Советую вам обратиться к настоятелю собора отцу Борису.
К служителю культа поехал полковник Жихарев, облачившийся по такому случаю в непривычный для него штатский костюм. В машине он посоветовался со старшиной Полозовым:
— Герасим Лукич, как мне настоятеля-то величать в разговоре?
Тот после долгого молчания ответил:
— Наверное, отец Борис.
— Отец, — хмыкнул полковник. — Он, пожалуй, лет на пять моложе меня будет. Отец...
— А если просто так, без имени и на вы? — подсказал старшина.
— Это больше подходит, — согласился полковник и уставился в окно кабины.
«Волга» медленно подползла к ярко-зеленой ограде, окружавшей аккуратный увитый плющом дом. Полковник вышел из машины, взял под мышку футляр, бережно завернутый в белую бумагу, толкнул калитку и ступил на дорожку, посыпанную ослепительно-желтым песком. В сенях его встретила женщина. Певучим голосом она пригласила Жихарева пройти «в покои» отца Бориса и сама пошла впереди, предупредительно раскрывая перед полковником двустворчатые двери.
Настоятель, крупнотелый мужчина лет пятидесяти с розовым лоснящимся лицом, сидел в глубоком плюшевом кресле, положив руки с большими пухлыми кистями на подлокотники. Одет он был в кремовую косоворотку, подпоясанную шелковым кушаком.
— Прошу, — явственно выделяя букву «о», густым басом проговорил отец Борис и указал на кресло. — Чем могу служить?
Полковник отрекомендовался, сел и, развернув сверток, положил футляр на стол:
— Хотелось бы услышать от вас, какая книга могла в нем храниться.
Настоятель с интересом взял футляр и стал внимательно осматривать со всех сторон. Особенно долго он рассматривал инкрустацию бронзового позолоченного замка, сокрушенно вздыхал из-за того, что сломан пружинный запор, и наконец, поднявшись во весь свой громадный рост, позвал «матушку». Та незамедлительно вплыла в комнату.