Тут на полосу сел транспортный самолет, зарулив на стоянку, и от борта под конвоем повели трех летчиков, если судить по мешковатым комбинезонам и шлемофонам. Явно пленные. Их в штаб завели, на допрос, а следом за ними к штабу шел летчик со штурманом с того транспортника. Бортстрелок остался у машины, общался с техниками.
Нагнав экипаж, я одним ударом по затылку вырубил штурмана и, подбив сзади по коленям летчика, упав ему на спину, взял шею в захват, пережимая доступ воздуха. Он пытался бороться, крепкий такой, но я не дал, распластавшись на его спине. Перекатиться на бок он тоже не смог, я ноги выставил, как на шпагат сел. Так что когда тот стал вырубаться, все же ослабил захват, чтобы воздуха глотнул, а затем тихо сказал:
– Я не враг, убивать не буду, но и не друг вам. Меня Иваном зовут, я ординарец графа Казанского, его сиятельства генерала Волкова. Прошлой ночью истребитель «АРТ-восемь» сбил нас. Бил специально по кабине, тварь, где генерал сидел. А когда я выпрыгнул с парашютом, обстрелял и меня в воздухе. Это явно убийство, заранее спланированное и выполненное. Борт имел номер «семнадцать». Я хочу знать, кто летает на этой машине и где базируется. А теперь говори. Негромко. Я не хочу, чтобы меня обнаружили.
– Поручик Твардовский, – прохрипел тот. Видимо, крепко я ему горло пережал, отойти все еще не может. – На «семнадцатом» летает поручик Твардовский. Я из полка «ночников».
– Это я уже понял, у вашего транспортного судна тот же тактический знак, что и у истребителей. Поэтому на захват и пошел. Где мне его искать?
– У штурмана карта. Там обозначения аэродромов подскока. Наш полк раскидали по ним. Аэродром подскока звена, где числится «семнадцатый», находится рядом с Брестом… – Тут летчик помедлил и добавил: – Я с дежурным по штабу был прошлой ночью, вылетов не было. Вообще мой борт должен искать сбитых наших и подбирать их, у каждого летчика сигнальная ракетница есть, но в ту ночь мы не летали. В ту ночь то звено не работало, это точно. Оно нашему штабу подчиняется, и все вылеты там фиксируются.
– Я у него самого спрошу, поднимался он в воздух или нет.
– Послушай, Иван, я хорошо знаю поручика. Пусть он любит выпить, за картишками посидеть, но он достойный офицер. Он не мог подобное совершить… Акхр-р…
На этом я решил прекратить общение, а то уж больно длинные речи он закатывал с ненужными подробностями. Явно время тянул, надеясь, что на нас кто-нибудь наткнется. Так что пережал рукой горло, сонную артерию тоже, и вскоре он, хрипя, вырубился. Встав, я ему еще по затылку серьезно добавил, чтобы подольше находился в беспамятстве.
Снял планшетку штурмана. Перекинув ремешок через голову, повесил ее на боку, больше ничего не брал, тут трофеи брать неправильно, поэтому и кладовщика не обыскивал, все его при нем, а потом быстрым шагом направился к стоянке машин санитарной авиации. Пора сваливать отсюда. Надеюсь, летчик не солгал, и тот, кто нужен, действительно находится там.
Добравшись до стоянки, я подкрался к часовому со спины и вырубил его ударом по затылку. Осмотрев машины, выбрал одну поновее, тут рация была, в старых моделях их не ставили. Из пяти машин три рации имели.
Сбегав за вещмешком, уложил его в кабину и, наблюдая, как идут на посадку ночные бомбардировщики (быстро вернулись, видимо, недалеко летали), запустил мотор. Не давая ему прогреться, я проверил, полные ли баки, и стал выводить на взлетную полосу. Упоры из-под колес и стопоры с элеронов я уже убрал. Дальше – разгон и взлет. И ушел на бреющем. Тревогу подняли, прожектора в разные стороны заметались, но я успел уйти.
На штурвале висели наушники. Надел их и включил рацию, слушая волну, по которой работал штаб. Там тоже тревогу подняли. Включив освещение, открыл карту и стал изучать. Действительно, метка аэродрома подскока имелась, в трех километрах от окраины Бреста расположился. Что ж, летим туда. Тут недалеко, чуть больше трехсот километров, но как я ни напрягал движок, больше двухсот десяти разогнаться не смог, тем более на бреющем шел, так что стало светать, а я еще в воздухе.
Тревога все еще звучала, один из постов наблюдения за воздухом сообщил о шуме мотора, еще и опознал по звуку модель, тут да, звук характерный, так что поисковые партии знали, где меня искать. Уже подняли в воздух истребители, как рассветет найдут, тут без сомнения. Или собьют, или принудят к посадке, в штабе, где был организован центр по поиску, пока еще сами не решили, приказа сверху ждали. Поэтому при первых признаках рассвета я пошел на посадку. Тут удобный луг был, удачно попался, вдали от поселений, правда, размер луга небольшой, но сесть на моем аппарате было возможно. Я решил самолет загнать под деревья, на опушке скрою. Найдут, конечно, но не сразу, что даст мне нужное время.