Потом все перешли в гостиную. Сэр Реджинальд и не подумал оставить общество Софии. Он расспрашивал девушку о путешествиях, о ее доме. К ним присоединилась Фиона. Тогда Дугал, которому явно надоела миссис Кент, тоже подошел к Софии.
Она видела, как он идет к ней, и попыталась сделать вид, что не замечает его присутствия.
— Чудесное ожерелье, — быстро обратилась она к Фионе.
Сестра Дугала просияла и погладила крупные бриллианты своими тонкими пальчиками.
— Мне купил его Джек, когда узнал, что я жду ребенка. Я говорила ему, что оно слишком дорогое, но он не стал слушать.
— Можно? — спросил сэр Реджинальд, вооружаясь моноклем.
Фиона улыбнулась:
— Конечно! — Она сняла ожерелье и подала ему, пояснив Софии: — Сэр Реджинальд знаток драгоценностей, особенно старинных украшений.
Оторвавшись от созерцания бриллиантов, он строго заметил:
— Вы слишком добры, леди Кинкейд. Термин «знаток» предполагает наличие куда более обширных знаний, нежели я могу продемонстрировать. — Он вернул ожерелье Фионе. — Чудесные камни.
— Благодарю. Это все, что вы можете сказать? — Видя недоумение Софии, она добавила: — Это такая игра. Я показываю ему разные драгоценности из тех, что дарит мне Джек, и пытаюсь поставить в тупик. Но сэр Реджинальд ни разу еще не ошибся.
Сэр Реджинальд рассмеялся:
— Дайте срок, и я рано или поздно сделаю ошибку.
Софии пришлось улыбнуться. Сэр Реджинальд, кажется, приятный мужчина, хотя ему недостает ошеломительной мужественности Дугала.
Фиона погладила ожерелье.
— Ну, сэр Реджинальд? Что скажете о моем новом ожерелье?
— Во-первых, оно не такое уж и новое. Судя по застежке, я бы сказал, что его сделали лет тридцать назад. — Поджав губы, он добавил: — Не берусь утверждать наверняка, но, принимая в расчет искусную работу ювелира и подбор бриллиантов, это произведение лондонской фирмы «Рэнделл, Бридж и компания».
Фиона радостно воскликнула:
— Вы опять угадали!
Польщенный сэр Реджинальд поклонился. Дугал вытащил из кармана бархатный мешочек и вручил его сэру Реджинальду:
— А что вы думаете об этих бриллиантах? Они принадлежат Софии.
— Принадлежали, — поправила она.
Сэр Реджинальд удивленно взглянул на девушку.
— Я проиграла их лорду Маклейну в карты, — пояснила она.
Сэр Реджинальд деликатно ахнул, и София покраснела.
— Не важно, как они ко мне попали, — спокойно сказал Дугал, — попробуйте оценить их стоимость.
— С удовольствием. — Сэр Реджинальд подошел к столу и осторожно высыпал содержимое бархатного мешочка.
— Как красиво! — воскликнула Фиона, когда бриллиантовое ожерелье сверкающим потоком легло на стол. За ним последовал браслет, затем бриллиантовые заколки для волос.
— Поразительно, — пробормотал сэр Реджинальд. Хмурясь, он взвесил ожерелье в руке. — Исключительно тонкая работа!
Погладив золотую филигрань кончиком пальца, он повернулся к Софии:
— Не возражаете, если я отнесу его к лампе — рассмотреть получше?
— Спросите лорда Маклейна. Это его драгоценности.
— Нет. Они ваши. Я не беру того, что мне не принадлежит.
Он имел в виду бриллианты или дом? Или ее, Софию?
Сэр Реджинальд поднес ожерелье к свету, внимательно рассматривая каждый камень. Наконец он повернулся к собравшимся. Его лоб прорезала глубокая морщина.
— Мисс Макфарлин, откуда они у вас?
— Остались от мамы.
Сэр Реджинальд осторожно уложил украшения обратно в мешочек.
— Исключительной ценности вещи. Ничего подобного мне видеть не доводилось. — Он снова нахмурился, прижимая бархатный мешочек к груди. — Разве что…
Прикрыв глаза, он глубоко задумался. Фиона ослепительно улыбнулась Софии:
— Похоже, вам удалось озадачить беднягу сэра Реджинальда!
Он печально покачал головой:
— Работа, конечно, итальянская. Но больше я ничего сказать не могу. Удивительные украшения. Они напоминают мне одну тиару, очень необычную, я видел ее однажды у… — Он взглянул на Софию, и его взгляд затуманился. То ли видел он ее, то ли нет…
София вскинула брови:
— Да?
Он слегка покраснел и покачал головой:
— Прошу прощения. Ожерелье и то, как вы стоите передо мной, склонив набок голову, напомнили мне об одном портрете… Но конечно, это не вы были на портрете, потому что… — Он смущенно рассмеялся. — Простите. Я забыл, что хотел сказать.
— Стоит взглянуть на Софию — и забываешь обо всем на свете, — отозвался Дугал.
Сэр Реджинальд с видимой неохотой вернул ему мешочек.
— Благодарю. — Дугал взял драгоценности и, схватив запястье Софии, положил мешочек ей на ладонь. — Они ваши. Я не ношу бриллианты.
— Очень галантно, — заметил сэр Реджинальд, переводя взгляд с Дугала на Софию и обратно.
Отвернувшись, Дугал заговорил с сестрой. Бриллианты остались у Софии. Что ей оставалось делать? Не устраивать же сцену.
На помощь подоспел сэр Реджинальд. Он заговорил с девушкой, видя её смущение.
София едва слышала, что он ей говорит. Ее занимал Дугал — она следила, как он двигается, что говорит, и каждый раз чувствовала сердечный укол. Их последняя встреча утолила ее желание. Тем не менее она изнывала от беспокойства.
Она посмотрела на него из-под ресниц. Он неотразим с его светло-русыми волосами, падающими на лоб, и ярко-зелеными глазами под тяжелыми веками. Как жаль, что они не наедине. Она могла бы снова коснуться губами его губ.
Несбыточная мечта. Миссис Кент, окончательно забыв своего задремавшего на диване мужа, с решительным видом вцепилась в руку Дугала. Женщина явно собиралась всецело завладеть его вниманием.
Вот и долгожданный шанс. Извинившись перед сэром Реджинальдом, София тихонько пожаловалась Фионе на головную боль. Та немедленно предложила ей ячменный отвар, на что София ответила, что лучшим лекарством для нее будет сон. Сжимая в руке мешочек с драгоценностями, она поспешила укрыться в стенах своей комнаты.
Утром она уедет. Она сможет утешиться тем, что теперь Дугал не считает ее воровкой. Дело стоило того, подумала она, утирая предательскую слезу.
Поздно ночью она услышала в коридоре мужские шаги. Возле ее двери мужчина остановился. Дугал, конечно же, это он. Она знала это так же верно, как если бы могла видеть сквозь дверь. Она затаила дыхание, сцепив руки. Хоть бы он поскорее ушел!
Хватит с нее искушений. Если она уступит, сможет ли тогда вообще уехать? Она не может рисковать.
Минуты тянулись, словно часы. Потом он пошел прочь — к себе. София слышала, как захлопнулась за ним дверь. Тогда она накрыла голову подушкой и зарыдала. Она плакала, пока не заснула.
Наступило утро, и София спустилась вниз. Вид у нее был измученный. Она уже надела дорожное платье и накидку. За ней, пыхтя, спешила Мэри с саквояжем и шляпной картонкой в руках.
В холле Фиона давала указания дворецкому. При появлении Софии она замолчала, потом бросилась ей навстречу:
— Мисс Макфарлин! Неужели вы уезжаете?
— Боюсь, мне пора домой.
— Но дороги так развезло — вряд ли можно проехать.
— Сюда-то я добралась. Значит, сумею вернуться до… У нее нет больше дома.
Она поправилась:
— К отцу.
Фиона смотрела на нее недоверчиво. В зеленых глазах появилось тревожное выражение.
— Вижу, вы настроены решительно. Но по крайней мере вы должны остаться на завтрак.
В дверях возник Джек и остановился, заметив Софию с горничной. Фиона махнула ему рукой:
— Джек! Умоляю, скажи мисс Макфарлин, что дороги совсем развезло!
— Дороги развезло, — немедленно откликнулся он.
— И что она должна остаться по крайней мере еще на день.
— Вы должны остаться по крайней мере еще на один день, — повторил он, весело блестя глазами.
Фиона кивнула:
— И что здесь ей очень рады.
— Уверен, она знает об этом.
— И какую радость она бы нам доставила, согласившись погостить еще, по крайней мере неделю, и…