— Вот это да! — заметил майор, когда детонировал подрывной заряд из сотни фунтов композитной взрывчатки С-4. Грохот оказался впечатляющим даже на расстоянии в полмили, и тут же из шахты вырвался столб пламени от возгорания твёрдого ракетного топлива. Эта часть церемонии была самой опасной. Подрывникам нужно было убедиться в том, что загорится только верхняя часть, в противном случае ракета могла бы вылететь из шахты. По правде говоря, вся процедура торжественного уничтожения ракет являлась слишком опасной и сложной. Холодный ветер относил токсичный дым на восток, и к тому времени, когда на его пути окажется первый населённый пункт, от ядовитых зов останется только отвратительный запах — примерно то же самое можно сказать и о политической ситуации, существовавшей в тот момент, когда создавались эти ракеты, правда? Впрочем, зрелище горящей ракеты производило огромное впечатление. Самый большой в мире трехминутный фейерверк, сгорающий в обратном направлении — сверху вниз — и оставляющий один только дым, ничего больше. Сержант включил систему пожаротушения внутри пусковой шахты, и, к удивлению майора, она исправно заработала.
— Знаешь, мы бросали жребий — кому выпадет честь уничтожить последнюю американскую ракету, — и я выиграл, — произнёс майор вставая.
— А мне просто приказали ехать, вот и все. Но я рад, что мне повезло. Сейчас уже можно подъехать к шахте?
— Думаю, да. Пошли, Валентин. Осталось ещё одно дело, не так ли?
Офицеры сели в «хаммер», последнее воплощение армейского джипа, и майор направил огромную машину к пусковой шахте с наветренной стороны. Сейчас шахта представляла собой всего лишь дыру в сожжённом грунте, из которой поднимался пар. За ними пристроилась съёмочная группа Си-эн-эн, и телеоператор передавал прямо в эфир изображение «хаммера», прыгающего по кочкам прерии. Обе машины остановились, к неудовольствию съёмочной группы, в двух сотнях ярдов от шахты. Офицеры вышли из «хаммера», держа в руках противогазы на случай, если окружающий воздух все ещё опасен для здоровья. Воздух оказался безопасным, просто дурно пахло. Американский офицер знаком разрешил телевизионщикам приблизиться и подождал, пока они приготовятся к съёмке. На это потребовалось две минуты.
— Готово! — произнёс режиссёр.
— Итак, ты признаешь, что пусковая шахта и ракета в ней уничтожены? — спросил майор.
— Да, признаю, — улыбнулся русский офицер и отдал салют, затем сунул руку в карман и достал два бокала. — Вы не подержите, товарищ майор?
Дальше из другого кармана на свет появилась бутылка грузинского шампанского. С широкой улыбкой на лице русский выстрелил пробкой вверх и разлил пенящееся вино по бокалам.
— Сейчас тебя кое-чему научу — в лучших русских традициях. Но сначала выпьем, — предложил он.
Телевизионщики с нескрываемым удовольствием вели репортаж. — Думаю, я уже знаком с этой традицией. — Майор залпом осушил бокал. — А что теперь?
— Больше пользоваться этими бокалами нельзя. Не может быть благороднее цели. Делай то же, что и я. — С этими словами он повернулся и замахнулся, чтобы бросить свой бокал в зияющее жерло шахты. Американец засмеялся и последовал его примеру.
— Бросай! — И по команде оба бокала исчезли в клубах пара, поднимавшегося из бывшей пусковой шахты последнего американского «Минитмена», однако оба офицера расслышали звон разбившегося о железобетонные стенки хрусталя.
— К счастью, у меня осталось два стакана, — заметил Валентин, доставая их из очередного кармана.
— Черт побери, — выдохнул Райан. Оказалось, что у американского офицера, присутствующего при взрыве русской пусковой шахты, возникла аналогичная мысль, и сейчас он объяснял своему коллеге смысл рекламы «Время пить пиво». К сожалению, алюминиевые банки не разбиваются, когда их бросают в шахту.
— Слишком уж театрально, — заметила Кэти.
— Да, это не пьеса Шекспира, но по крайней мере раз сделано — значит, сделано. — Аплодисменты перекрывали хлопки пробок, вылетающих из бутылок шампанского.
— Это правда относительно пяти миллиардов долларов?
— Да.
— Итак, Иван Эмметович, мы можем теперь стать друзьями? — спросил Головко, подходя к ним с бокалами в руках. — Наконец-то нам удалось встретиться, Кэролайн, — приветливо улыбнулся он, глядя на Кэти.
— Мы с Сергеем знаем друг друга уже много лет, — объяснил Джек и поднял бокал.
— Начиная с того вечера, когда я держал тебя под прицелом пистолета, — заметил русский. Интересно, подумал Райан, это всего лишь экскурс в историю или… что-то за этим стоит?
— Что?! — воскликнула Кэти, поперхнувшись шампанским.
— Неужели ты не рассказал об этом жене?
— Боже мой, Сергей!
— О чём это вы оба говорите?
— Видите ли, доктор Райан, когда-то в далёком прошлом мы с вашим мужем не смогли… договориться по одному вопросу, затрагивающему проблемы нашей профессии. В результате мне пришлось убеждать его с пистолетом в руке. Я так и не сказал тебе, Джек, что пистолет не был заряжён.
— Ну и что? Мне всё равно некуда было спешить, верно?
— Это какая-то шутка? — недоуменно воскликнула Кэти.
— Да, милая, пожалуй, это можно назвать шуткой. А как поживает Андрей Ильич?
— С ним все в порядке. Если хочешь, я организую тебе встречу.
— Да, было бы неплохо, — кивнул Джек.
— Простите, но я хотела бы знать, кто вы?
— Дорогая, — объяснил Джек, — это Сергей Николаевич Головко, директор русской службы внешней разведки.
— КГБ? И вы давно знакомы?
— Нет, мадам, не КГБ. Теперь наша организация намного меньше. Мы с вашим мужем были… соперниками в течение ряда лет.
— Понятно. И кто же победил? — спросила Кэти. У того и у другого промелькнула одна и та же мысль, но Головко произнёс её первым:
— Оба, разумеется. А теперь позвольте представить вам мою жену Елену. Она — детский врач. — Это была информация, которую ЦРУ даже не подумало раздобыть, неожиданно для себя отметил Джек.
Он повернулся и посмотрел на двух президентов, которые явно наслаждались торжественным моментом, несмотря на окружающих их журналистов. Райан впервые присутствовал на таком событии, однако ничуть не сомневался, что президенты не были столь уж большими друзьями. Возможно, это всего лишь облегчение, освобождение от напряжения, понимание того, что да, Вирджиния, все осталось позади. Он увидел, что в зал вносят новые подносы с бокалами шампанского. Ему оно очень понравилось, и Джек собирался отдать ему должное. Сотрудникам Си-эн-эн скоро надоест здесь, а вот остальные получают огромное удовольствие от происходящего. Все эти военные политики, дипломаты, разведчики. Черт побери, ведь на самом деле нельзя исключить вероятности того, что они могут стать друзьями.
19. Второй удар. Атака на доллар по телефону 1-800
Несмотря на то что по времени дальнейшие события совпадали случайно, сам план использования этой случайности отличался крайней утончённостью и явился результатом многолетних математических исследований, имитационных экспериментов и моделирования. По сути дела операция началась, когда шесть крупных коммерческих банков Гонконга приступили к широкой продаже американских долгосрочных казначейских обязательств. Крупный пакет этих государственных облигаций был куплен несколько недель назад. Это являлось частью сложной операции обмена долларов на иены, осуществляемой в качестве классической меры страховки от валютных колебаний. Да и самим банкам предстояло перенести тяжёлый удар в самом ближайшем будущем — территория, на которой они находились, переходила в другие руки, — и потому эти два фактора придали крупной финансовой операции самый обыкновенный характер шагов, направленных одновременно на увеличение ликвидности и укрепление позиций. Продавая облигации американского казначейства, они всего лишь получали прибыль — правда, в очень больших размерах — от изменений стоимости доллара и иены. В конечном итоге банки получили прибыль в семнадцать процентов и на вырученные деньги купили японскую валюту, которая, по мнению финансистов мира, опустилась сейчас до предела, и в ближайшем будущем следует ожидать её укрепления. Таким образом, на валютном рынке ненадолго появились облигации американского казначейства на общую сумму в двести девяносто миллиардов долларов, причём их продавали по цене ниже номинала. И тут же они были перекуплены европейскими банковскими консорциумами. Банки Гонконга завершили электронные трансакции и немедленно сообщили об этом в Пекин, довольные тем, что сумели выполнить приказ и продемонстрировать лояльность по отношению к политическим властям, в чьи руки скоро попадёт Гонконг. К тому же, с удовлетворением думали обе стороны, им удалось даже получить прибыль.