— На этот раз, в виде исключения, мне хотелось бы принять участие в банкете вместе с теми, кого я охраняю. — Она покачала головой, словно мать, расстроенная поведением своих детей.
— Джек, завтра я буду чувствовать себя просто ужасно, — сообщила Кэти мужу. Водка здесь оказалась просто великолепной.
— Я предупреждал тебя, дорогая. К тому же, — ядовито добавил он, — сейчас уже завтра.
— Извините, но мне пора к «Парашютисту», — сказала Дага. Это кодовое имя Секретная служба дала президенту в память о его службе в десантных войсках.
Райан с удивлением увидел за дверью американца в повседневном деловом костюме — гости были в вечерних туалетах, ещё одна недавняя перемена в российской общественной жизни. Вместе с женой он направился к нему.
— В чём дело?
— Доктор Райан, мне нужно немедленно увидеть президента.
— Кэти, подожди меня здесь, — произнёс Джек и повернулся к сотруднику посольства: — Идите за мной.
— Ну куда ты, Джек… — недовольно заметила жена.
— У вас письменное сообщение? — спросил Райан и протянул руку.
— Да, сэр. — Райан взял страницы факса и, пересекая зал, начал их читать.
— Боже милосердный! Скорее.
Роджер Дарлинг все ещё дружески беседовал с президентом Грушевым, когда Райан в сопровождении дипломата подошёл к нему.
— Не правда ли, превосходный банкет, Джек? — с улыбкой заметил президент США, и тут же улыбка сошла с его лица. — Неприятности?
Райан кивнул, возвращаясь к своей роли советника по национальной безопасности.
— Нам нужно немедленно встретиться с Бреттом и Базом, господин президент.
— Вот они. — Радиолокатор SPY-ID эсминца «Мутсу» осветил на растровом экране ближнее крыло американского соединения. Контр-адмирал, сохо, Сато посмотрел на своего начальника оперативного отдела с бесстрастным выражением лица, ничего не значащим для остальных членов команды на мостике, но весьма многозначительным для капитана первого ранга, исса, который был посвящён в подлинное назначение учений «Океанские партнёры». Пришло время обсудить ситуацию с командиром эскадренного миноносца. Соединения находились на расстоянии ста сорока морских миль друг от друга, и встреча произойдёт в конце дня, думали адмирал и его заместитель. Интересно, как воспримет новость командир «Мутсу»? Впрочем, его мнение вряд ли будет иметь какое-то значение.
Через десять минут главный старшина вышел на палубу, чтобы проверить готовность трехтрубного торпедного аппарата левого борта «Марк-68». Сначала он открыл смотровый люк у его основания и произвёл электронную проверку всех трех торпед. После этого, закрыв люк, открыл один за другим кормовые люки на трубах и снял замки с винтов каждой торпеды «Марк-50». Старшина был опытным специалистом, двадцать лет прослужил на флоте, и на все ему понадобилось не больше десяти минут. Прихватив инструменты, он перешёл на правый борт, где повторил то же самое на таком же торпедном аппарате. Он не имел представления, почему получил такое приказание, и не интересовался этим.
Ещё через десять минут «Мутсу» приступил к лётным операциям. Эсминец после спуска на воду прошёл модификацию, и теперь на баке находился выдвигающийся ангар для одного противолодочного вертолёта SH-60J. которым можно было пользоваться и для воздушной разведки. Пришлось разбудить экипаж и подготовить машину к взлёту, на что потребовалось почти сорок минут. Затем вертолёт взлетел. Сначала он описал круг вокруг эскадры, а потом направился вперёд. Его радиолокатор вёл поиск американского соединения, все ещё идущего на запад со скоростью восемнадцать узлов. Изображение передавалось на флагманский корабль японской эскадры — эсминец «Мутсу».
— В его составе два авианосца на расстоянии трех тысяч метров один от другого, — произнёс командир эсминца, показывая на экран.
— Вам надлежит выполнить приказ, капитан, — сказал Сато.
— Хай, — ответил командир «Мутсу», стараясь не обнаружить своих чувств.
— Так что случилось, черт побери? — спросил Дарлинг. Они отошли в угол. Кордон агентов русской и американской служб безопасности оттеснил всех остальных в глубину зала.
— Похоже, что на Уолл-стрите произошёл крах, — ответил Райан, у которого оказалось больше времени, чем у остальных, чтобы оценить создавшуюся ситуацию. Нельзя сказать, что его анализ был особенно глубоким.
— Причина? — спросил Фидлер.
— Насколько мне известно, никакой причины, — произнёс Джек, оглядываясь по сторонам в поисках кофе, который уже заказал. Ему нужно было взбодриться, а трое остальных нуждались в кофе больше него.
— Джек, у тебя совсем недавний опыт в торговле ценными бумагами, — заметил министр финансов Фидлер.
— Вообще-то мне не довелось работать на самой бирже, Баз. — Советник по национальной безопасности сделал паузу, указывая на страницы полученного сообщения. — Думаю, у нас просто недостаточно информации для ответа на такой вопрос. Кто-то забеспокоился и сбросил казначейские векселя. Скорее всего решили немного подзаработать на разнице курсов доллара и иены, но утратили контроль над ситуацией.
— Немного? — вмешался Бретт Хансон, чтобы напомнить о своём присутствии.
— Дело в том, что рухнул индекс Доу-Джонса, резко упали котировки, но теперь у биржевиков два дня, они смогут оценить ситуацию и приготовиться. Такое случалось и раньше. Мы ведь завтра вылетаем домой?
— Надо предпринять что-то прямо сейчас, — сказал Фидлер. — Сделать какое-то заявление.
— Пожалуй, — согласился Райан. — Что-нибудь нейтральное и ободряющее. Фондовый рынок похож на самолёт — он сможет лететь сам, если ему не мешать. Согласитесь, такое и раньше бывало, не так ли?
Министр финансов Бозли Фидлер, или Баз[16] — это прозвище сохранилось за ним с тех пор, когда он мальчишкой играл в Малой бейсбольной лиге, — был учёным, занимался исследованиями американской финансовой системы, написал о ней несколько книг, но сам никогда не принимал участия в биржевых операциях. Его преимущество заключалось в том, что он мог смотреть на американскую экономику со стороны, сохраняя историческую перспективу. Он имел репутацию специалиста по валютной политике. А недостатком Фидлера, понял сейчас Райан, было то, что он не имел опыта операций на фондовой бирже и даже не задумывался над этой проблемой. В результате у него не хватало уверенности, которая характеризует настоящего биржевого игрока, и поэтому он сразу обратился к Райану. Ну что ж, это неплохо, подумал тот. По крайней мере человек понимает, что у него недостаёт опыта. Неудивительно, что его считают таким умным.
— После предыдущего биржевого краха установлены пределы падения и предприняты другие охранительные меры. Однако на этот раз они не помогли. События смели их меньше чем за три часа, — с беспокойством заметил министр финансов, размышляя, как и подобает учёному, почему меры, хорошие и надёжные теоретически, оказались столь слабыми на практике.
— Это верно. Будет интересно выяснить, почему так произошло. Только не забывай. Баз, такое случалось и в прошлом.
— Текст заявления, — отдал короткий приказ президент. Фидлер кивнул и, прежде чем начать, на мгновение задумался.
— О'кей, мы скажем, что финансовая система остаётся надёжной. У нас действует немало охранительных мер, автоматически вступающих в силу. Рынку, как и американской экономике, ничто не угрожает. Чёрт возьми, разве наша экономика не продолжает развиваться? К тому же закон о реформе торговли будет способствовать росту занятости и создаст в наступающем году не менее полумиллиона новых рабочих мест. Эта цифра представляет собой осторожную оценку ситуации, господин президент. Этим я пока бы и ограничился.
— Остальное по возвращении? — спросил Дарлинг.
— Да, таково моё мнение, — подтвердил Фидлер. Райан кивнул, соглашаясь с ним.
— Хорошо, найдите Тиш и немедленно готовьте текст заявления.
Столь большое число чартерных рейсов казалось необычным, но международный аэропорт Сайпана при своих длинных взлётно-посадочных полосах обычно не был загружен, а возросшая активность означала увеличение оплаты за пользование аэропортом. К тому же наступил уик-энд. Наверно, какая-то конференция, подумал старший диспетчер на башне управления полётами, когда первый «Боинг-747» из Токио зашёл на посадку. За последнее время Сайпан пользовался популярностью среди японских бизнесменов. Недавно суд отменил конституционные ограничения, запрещающие иностранцам владеть землёй, и разрешил им покупать земельные участки на острове. Таким образом, остров сейчас больше чем наполовину принадлежал иностранцам, что раздражало многих представителей коренного населения народности чаморро. Впрочем, раздражение не было настолько велико, чтобы иностранцы продали землю, взяли деньги и уехали. Ситуация и без того была не из лучших. По уик-эндам японцев на Сайпане было больше, чем местных жителей, причём японцы, как правило, обращались с местными, ну… почти как с дикарями.