Причина принятого им решения была отчасти личной. Его состояние изрядно пострадало от событий прошлой пятницы, он потерял несколько сотен миллионов долларов. Характер происшедшего и то, что его деньги были вложены в различные инвестиционные компании, влекло за собой колоссальные убытки, поскольку Уинстон оказался уязвим для всякого вида торговли ценными бумагами на основе компьютерных программ. Однако дело заключалось не только в деньгах. Ну хорошо, сказал он себе, я потерял двести миллионов. Ну и что? У меня осталось огромное состояние, и я всегда могу увеличить его, как и заработал с самого начала. Но больше всего финансиста беспокоил урон, нанесённый всей системе, и в особенности ущерб, причинённый «Коламбус групп». Его дитя понесло колоссальные убытки, и Уинстон, подобно отцу, возвращающемуся к замужней дочери в тяжёлое для неё время, понимал, что компания навсегда останется его ребёнком. Мне следовало быть там в пятницу, упрекал себя он. Я заметил бы надвигающуюся угрозу и предотвратил бы её. И уж по крайней мере защитил бы своих вкладчиков. Окончательные результаты торгов ещё не поступили, хотя и было уже известно, что ситуация настолько плоха, что почти не поддаётся осмыслению. Он должен что-то предпринять, должен использовать свой опыт и знания, его советы могут оказаться полезными. Вкладчики по-прежнему остаются его доверителями.
Перелёт в Ньюарк прошёл без происшествий. «Гольфстрим» мягко коснулся посадочной дорожки и подрулил к терминалу частной авиации, где его ждал автомобиль. Возле машины стоял один из ведущих сотрудников бывшей компании Уинстона. На нём не было галстука, что в высшей степени необычно для выпускника бизнес-колледжа Уортона.
Марк Ганг стоял, опершись на крыло, чтобы не упасть. Он не спал уже пятьдесят часов, и машина помогала ему сохранять равновесие, так как у него под ногами, казалось, двигалась земля, а приступы мучительной головной боли можно было измерять по шкале Рихтера. Несмотря на всё это, он был рад, что оказался здесь. Если кто-то и сможет разобраться в создавшихся неприятностях, так это его бывший босс. Как только личный реактивный самолёт Уинстона замер, он подошёл к нему и остановился у трапа.
— Насколько все плохо? — были первые слова Джорджа Уинстона. Знаменитый финансист и его бывший заместитель поддерживали тёплые отношения, но дело прежде всего.
— Этого мы ещё не знаем, — ответил Ганг, сопровождая его к машине.
— Ещё не знаете? — С объяснением пришлось подождать, пока они не сели в автомобиль. Ганг молча передал Уинстону первую страницу «Нью-Йорк тайме».
— Это действительно соответствует истине? — Уинстон, обладавший искусством скорочтения, быстро закончил две первые колонки и перешёл на двадцать первую страницу, где в обрамлении рекламы дамского белья помещалось окончание статьи.
Дальше Гант ошеломил Уинстона, сообщив ему, что менеджер, назначенный Райзо Яматой, уехал.
— В пятницу вечером он улетел в Японию. Сказал, что попытается убедить Ямату приехать в Нью-Йорк, чтобы помочь стабилизировать ситуацию. А может, он хочет совершить харакири на глазах босса. Разве поймёшь этих гребанных японцев?
— Так кто же руководит делами теперь, Марк?
— Никто, — пожал плечами Гант. — Точно так же, как никто сейчас не занимается ничем другим.
— Черт побери, Марк, но ведь кто-то должен распоряжаться!
— Нам не оставили никаких указаний, — ответил бывший заместитель. — Его нигде нет — я звонил ему во все гребанные кабинеты и во все гребанные дома. Безрезультатно, Джордж. Он исчез. Все пытаются сейчас найти укрытие. Черт побери, может быть, он уже бросился вниз с самого высокого небоскрёба.
— О'кей, мне нужен кабинет и вся информация, имеющаяся у вас, — распорядился Уинстон.
— Какая информация? — удивился Гант. — У нас нет ничего. Ты ведь помнишь, что рухнула вся система.
— Зато сохранились документы о сделках, совершенных нашей компанией, правда?
— Это верно, сохранились компьютерные записи — То есть копии, — поправился Гант. — Оригиналы у ФБР.
Ганг являлся отличным специалистом, но его страстью была математика. Стоит дать Марку Ганту правильные инструкции, и он станет действовать на биржевом рынке с искусством карточного шулера, держащего в руках меченую колоду. Однако, подобно большинству служащих инвестиционных компаний, ему нужен был человек, который дал бы ему эти указания. Ну что ж, у каждого свой предел возможностей, а Гант, помимо всего прочего, был умным, честным и к тому же знал свои достоинства и недостатки. Он понимал, что может наступить момент, когда надо обратиться за советом. Благодаря этому качеству Гант считался одним из лучших специалистов на бирже.
Значит, он, должно быть, обратился за указаниями к Ямате и назначенному им менеджеру…
— Когда все начало рушиться, какие указания ты получил?
— Указания? — Гант провёл рукой по небритому подбородку и покачал головой. — Черт побери, мы из кожи вон лезли, стараясь удержаться на плаву. Если «Депозитори траст» сумеет навести порядок в своей документации, наверняка окажется, что почти все наши активы не пострадали. Я закупил огромное количество акций «Дженерал моторс» и едва ли не все ценные бумаги золотодобывающих предприятий, и…
— Я не это имею в виду.
— Он сказал мне — действуй побыстрее. По его команде, слава Богу, нам удалось быстро сбросить акции банков. Можно подумать, что он все предвидел заранее. Мы находились в отличном положении, когда все неожиданно рухнуло. Если бы не панические звонки вкладчиков… Понимаешь, Джордж, наконец это случилось. Мы всегда полагали, что такое возможно, что одновременное изъятие вкладов по телефону 1-800 может произойти, и всё-таки… Господи, если бы только люди сохраняли спокойствие. — Глубокий вздох. — Однако они поддались панике, и теперь ещё все это дело с компьютерами «Депозитори»… Джордж, я не знаю, что произойдёт завтра, когда откроются биржи. Если все это правда, если к утру завтрашнего дня им не удастся восстановить документацию, не знаю, что случится. Просто не знаю, — произнёс Гант в тот момент, когда автомобиль въехал в туннель Линкольна.
Вот она передо мной, вся история Уолл-стрита в одном коротком параграфе, подумал Уинстон, глядя на выложенные блестящей плиткой стены туннеля, проносящиеся мимо. В точности как здесь. Ты можешь смотреть вперёд, а можешь и оглянуться назад, но ничего не увидишь по сторонам. Поле твоего зрения ограничено лишь весьма узкой перспективой.
И ты должен исходить из этого.
— Марк, но я по-прежнему член совета директоров компании.
— Да, ну и что?
— Ты тоже, — напомнил Уинстон.
— Я знаю, но…
— Мы вдвоём имеем право созвать совет директоров. Начинай обзванивать всех, — распорядился Джордж Уинстон. — Сразу, как только мы выберемся из этой дыры под рекой.
— На какой день? — спросил Гант.
— Немедленно, черт побери! — выругался Уинстон. — За теми, кто в отъезде, я пошлю свой самолёт.
— Большинство находятся сейчас у себя в кабинетах. — Это была единственная хорошая новость, которую ему довелось услышать начиная с прошлой пятницы, подумал Джордж и кивнул своему бывшему заместителю, предлагая ему продолжать. — Думаю, это потому, что все остальные предприятия закрыты.
Автомобиль выехал из туннеля. Уинстон достал телефон сотовой связи и протянул его Ганту.
— Начинай звонить. — Интересно, подумал Уинстон, догадывается ли Гант, что он собирается предложить на заседании совета. Скорее всего, не догадывается. Отличный специалист, но с узким кругозором, он так и не избавился от этого недостатка.
А зачем я вообще ушёл из «Коламбуса», чёрт возьми? — упрекнул себя Уинстон. Опасно оставлять американскую экономику в руках людей, не знающих, как она функционирует.
— Ну что ж, все получилось отлично, — заметил адмирал Дюбро. Скорость эскадры снизилась до двадцати узлов. Сейчас они находились в двух сотнях миль к востоку от мыса Дондра. Необходимость в широком морском пространстве, нужном для маневрирования, все ещё оставалась, но большим успехом было уже то, что им удалось выйти на оперативный простор в восточной части Индийского океана. Авианосцы разошлись в стороны, боевые корабли, входящие в состав авианосных групп, последовали за ними и замкнули кольца охранения вокруг основных кораблей эскадры — «Авраама Линкольна» и «Дуайта Д. Эйзенхауэра». Через час две боевые группы окажутся за пределами видимости друг друга — это хорошо, но бросок на предельной скорости израсходовал немало топлива, а это уже плохо. Как ни странно, но авианосцы с атомными силовыми установками служили одновременно чем-то вроде танкеров. У них на борту находились огромные ёмкости для бункеровки кораблей охранения с обычными машинами, и те по мере необходимости пополняли свои запасы. Такая необходимость скоро возникнет. Танкеры «Юкон» и «Раппаханнок» направлялись к американскому флоту из базы на острове Диего-Гарсия с восьмьюдесятью тысячами тонн топлива, но ситуация быстро менялась. Вероятность столкновения вынудила Дюбро пополнить запасы топлива на всех кораблях. Столкновение влекло за собой вероятность морского боя, а в бою всегда возникала необходимость развивать предельную скорость как для того, чтобы стремительно сблизиться с противником, так и для не менее стремительного бегства.