— Я ведь говорил тебе, Кэти, держись за меня.
— Теперь мне понятно, почему ты предпочитаешь летать, — заметила она, поднося ко рту вилку с капустой брокколи. — Свежая.
— Да и пилоты отличные. — Джек показал на бокал с вином. Вино в нём даже не шелохнулось.
— Жалованье не такое уж хорошее, — донёсся с другой стороны прохода голос Арни ван Дамма, — зато масса сопутствующих благ.
— Жареный морской окунь тоже очень неплох.
— Наш шеф-повар украл рецепт в «Жокей-клаб». Кроме ресторанов Нового Орлеана, нигде не умеют готовить рыбу так хорошо, — объяснил ван Дамм. — По-моему, ему пришлось отдать взамен свой рецепт картофельного супа. Пожалуй, одно стоит другого, — глубокомысленно заметил Арни.
— Ведь правда, корочка у него прямо-таки идеальная, а?
«Жокей-клаб», один из немногих действительно превосходных ресторанов Вашингтона, находится на первом этаже отеля «Ритц Карлтон» на Массачусетс-авеню. Тихий и тускло освещённый, он в течение многих лет являлся местом «деловых» ужинов.
Здесь все блюда превосходные, подумала Либби Хольцман, особенно если тебе не приходится за них платить. В течение часа они говорили о пустяках — обычный обмен информацией и сплетнями, что в Вашингтоне было ещё более важным, чем в большинстве других американских городов. Эта часть ужина подошла к концу. Подали вино, убрали тарелки из-под салата, теперь на столе стояло главное блюдо.
— Итак, Рой, о чём ты хотел поговорить со мной?
— Об Эде Келти. — Ньютон поднял голову, чтобы увидеть выражение её глаз.
— Уж не хочешь ли ты мне сказать, что жена решила наконец уйти от этого подонка?
— Скорее всего, думаю, уходить придётся не ей.
— Так кто же эта несчастная, к которой он уходит? — На лице миссис Хольцман появилась кривая улыбка.
— Все не так, как ты думаешь, Либби. Эд уходит совсем. — Всегда нужно заставить слушателей ждать сенсационных новостей — от этого их интерес только обостряется.
— Рой, сейчас уже половина девятого, понимаешь? — заметила Либби, давая понять, что не может тратить время понапрасну.
— ФБР закончило расследование по делу, касающемуся Келти. Изнасилование. И даже не одно. В том числе одна из пострадавших покончила с собой.
— Лайза Берринджер? — Причину её самоубийства так и не сумели объяснить.
— Она оставила посмертную записку. Эта записка теперь в руках ФБР. Ещё несколько женщин согласились выступить на суде со свидетельскими показаниями.
— Вот как! — не удержалась от восклицания Либби Хольцман и положила вилку на стол. — Насколько все это обоснованно?
— Делом занимается Дэн Мюррей, личный сторожевой пёс Шоу.
— Я знаю Дэна. Знаю также, что он никогда не будет говорить об этом. — Редко случается, чтобы сотрудник ФБР согласился обсуждать вопросы доказательств с посторонними, и уж никогда не пойдёт на такое, до того как материалы расследования поступят в суд. Подобная утечка информации исходит, как правило, от адвоката или служащего судебной инстанции. — Он не просто строго придерживается правил — Дэн прямо-таки их создатель.
Это было на самом деле правдой — Мюррей принимал участие в подготовке многих правил поведения сотрудников ФБР.
— На этот раз ситуация может принудить его к этому.
— Почему, Рой?
— Да потому, что Дарлинг задерживает передачу дела в суд. Он считает, что Келти может пригодиться ему — по части влияния администрации на Капитолийском холме. Ты обратила внимание на то, как много времени сейчас проводит наш мальчик Эдди в Белом доме? Дарлинг посвятил его во все подробности выдвинутого обвинения, чтобы дать возможность Келти приготовиться к защите. По крайней мере, — добавил Ньютон, стараясь прикрыть себя, — так мне говорят. Согласись, это не похоже на нашего президента, верно?
— Дарлинг мешает отправлению правосудия?
— Это технический термин, Либби, С юридической точки зрения я не уверен, что дело обстоит именно так. — Ньютон знал, что крючок опущен в воду и на нём шевелится червяк, привлекая внимание рыбы.
— Что, если он просто распорядился отложить судебный процесс, чтобы привлечь больше внимания общественности к принятию закона о реформе торговли? — Рыба заметила приманку, но что там за блестящий острый предмет скрывается за червяком?
— Расследование шло задолго до того, как начался весь этот шум с импортом японских товаров, Либби. Мне сообщили, что они замалчивают дело Келти в течение длительного времени. Просто подвернулся отличный предлог, вот и все, понимаешь? — А ведь червяк такой аппетитный…
— Только в том случае, если политику ставят на первое место, отодвигая дело об изнасиловании на задний план. Насколько убедительны доказательства?
— Если этим займётся суд присяжных, Эд Келти проведёт длительное время в федеральной тюрьме.
— Неужели ФБР сумело найти такие доказательства? — Ты только посмотри, какой червяк…
— Я ведь говорил тебе, что Мюррей — отличный полицейский.
— А кто будет обвинителем на процессе?
— Энн Купер. Она занимается только этим делом уже много недель. — Действительно, червячок заслуживает внимания. Эта острая блестящая штука совсем не так опасна, правда?
Ньютон достал из кармана конверт и положил на скатерть.
— Здесь имена, цифры и прочие подробности, но ты не получала их от меня, ладно? — Червяк прямо-таки танцевал в воде, и рыба уже не понимала, что плясать его заставляет крючок, на который он насажен.
— Что, если я не сумею подтвердить все это?
— В таком случае источники моей информации ошибаются и писать не о чём. По крайней мере надеюсь, что тебе понравился ужин. — К тому же червяк в любую минуту может исчезнуть.
— А тебе все это зачем понадобилось, Рой? Почему ты хочешь, чтобы в газетах появилась такая статья? — Всё-таки лучше лишний раз убедиться в отсутствии опасности. Каким образом червяк оказался здесь?
— Мне никогда не нравился этот парень, ты ведь знаешь. Мы не сошлись во мнениях по поводу двух больших ирригационных проектов, и он воспрепятствовал передаче крупного оборонного заказа моему штату. Но ведь тебе нужна настоящая причина? Так вот, у меня есть дочери, Либби. Одна заканчивает Пенсильванский университет, другая только что поступила на юридический факультет университета в Чикаго. Обе стремятся следовать примеру отца, и мне совсем не хочется, чтобы мои маленькие девочки попали на Капитолийский холм, пока там находятся такие подонки, как Эд Келти. — Да кому интересно, каким образом такой вкусный червяк оказался в воде?
Либби Хольцман кивнула, удовлетворённая ответом. Она взяла конверт и положила в сумочку, даже не заглядывая в него. Поразительно, что они никогда не замечают крючка, до тех пор пока не станет слишком поздно. В некоторых случаях не замечают его совсем. Официант был разочарован, когда его клиенты отказались от десерта, ограничившись, прежде чем расплатиться, чашечкой кофе «эспрессо».
— Алло?
— Это Барбара Линдерс? — послушался женский голос.
— Да. С кем я говорю?
— Меня зовут Либби Хольцман, я из «Вашингтон пост». Живу в нескольких кварталах от вас. Мне бы хотелось зайти к вам и поговорить.
— О чём?
— Об Эде Келти и о причине, по которой они отказались от передачи дела в суд.
— Как отказались?
— Вот так, милая. Отказались и все, — ответил голос.
— Одну минуту. Меня предостерегали против разговоров с журналистами. — В голосе Линдерс звучало нескрываемое подозрение. Ей и в голову не пришло, что этим она уже выдала себя.
— Так уж принято, они всегда предостерегают и обычно против разумных поступков. Вы ведь помните, это я предала гласности отвратительные делишки, которыми занимался конгрессмен Грант в офисе своего округа? И это я пригвоздила подонка заместителя министра внутренних дел. Я всегда внимательно слежу за подобными делами, Барбара. — По тону голоса казалось, что Хольцман разговаривает с младшей сестрой, что соответствовало истине. Либби едва не получила Пулитцеровскую премию за журналистские расследования, в которых политика была связана с совращением женщин.
— Откуда я знаю, что разговариваю именно с вами?
— Вы ведь видели меня по телевидению, правда? Пригласите зайти и убедитесь собственными глазами. Я могу приехать через пять минут.