Пещера была едва освещена, осунувшийся чуть постаревший Грым сидел за столом и, безвучно шепча проклятия, что-то торопливо писал на листке пожелтевшего пергамента. Второй рукой он бережно прикрывал, огарок свечи от сыплющегося с потолка песка.
— Гры-ы-м… — негромко позвал я.
Отшельник поднял голову, подслеповато прищурился красными слезящимися глазами и радостно вскрикнул:
— А-а-а, явился!
И такая первобытная смесь счастья и незамутненной злобы кипела в его взгляде, что я поневоле попятился назад.
Гоблин же вслепую пошарил рукой за спиной, нащупал веник и, ухватив его словно бейсбольную биту, бросился ко мне:
— Ты что в подземелье устроил, негодник?! Все трясется — на тебе! Грохочет — получи! Завывает — вот тебе по филейной части!
Грым гонял меня тощим веником по кругу, спотыкаясь и причитая:
— Я спать не могу! Я есть не могу! Работать не могу!
Запыхавшись, он остановился отдышаться у стены, рядом с той самой секретной дверью в катакомбы. Разглядев, где оказался, гоблин радостно выкрикнул ключ-команду, отпирающую проход, и решительно ткнул пальцем в темное нутро:
— Иди! И пока не разберешься, что там за бардак, не возвращайся!
В пару резвых, не по возрасту, скачков он загнал меня в угол, а затем, подталкивая в спину, отконвоировал к двери. Финальный пинок, лязг засова и наступившая тишина вернули мне, наконец, возможность соображать. Вздорный старикашка, на вид дохлый дрыщь, а ошеломляющего напора в нем, как у конной армии Буденного! Ладно, разберемся…
В распорку, на полусогнутых ногах, дабы компенсировать толчки сошедшего с ума пола, я спустился на первый ярус катакомб. Начальный зал — пусто. Следующий — опять пустота. Я шел по пустым коридорам, прислушиваясь к приближающимся звукам драки. Впереди явно кто-то сражался — свист заклинаний, громогласный рев монстров… Неужели обнаружился второй проход, и теперь здесь постоянно тусят игроки, эксплуатируя новый данжеон? В таком случае Грыму придется уходить. А ведь это и к лучшему, так он скорее примет мое предложение.
Наконец стали попадаться мертвые тела монстров. Огромные туши каких-то непонятных гигантусов загромождали проходы, заставляя прижиматься к стенам и протискиваться в шкуродерные щели.
Кажется, пришел. Аккуратно заглянув в очередной зал, я замер, оторопев при виде открывшейся картины. Огромная разъяренная пума, высотой мне по грудь, казалась крохотным карликом на фоне своего противника. Ужасающий бесформенный монстр, сплошное месиво из разнокалиберных глаз, зубов и шипов, метров семи высотой на толстых, колонноподобных ногах, с десятком длинных щупалец, увенчанных острыми когтями.
Звери бились насмерть. Монстр хлестал кошака бичами конечностей, пытался раздавить ногами, громко топая, иногда даже подпрыгивая и вызывая те самые микроземлетрясения.
Пума поражала — каждый ее удар критовал и калечил сухопутного осьминога, вырывая куски плоти, отравляя, поджигая или заставляя кровоточить страшные раны. Молнии били из глаз, десяток разнообразных аур ослаблял, травил, парализовал и замедлял противника. Невероятный букет умений! Но главное — это уровни! Имя монстра было подсвечено фиолетовым — абсолютно вне диапазона, тут ничего не ясно. А вот при выборе в цель пумы я с удивлением прочитал:
— Пет, Багира. 289-й уровень. 14 % до следующего уровня.
— Жизнь: 72 % — 31.877 хитпоинотов. Мана: 31 % — 4.133 единицы.
А чуть ниже — бесконечно длинный и абсолютно незнакомый мне список пиктограмм бафов и активированных умений. Пет? Багира? Моя маленькая пума, с которой я бесконечно давно зачищал этот данжеон и со слезами на глазах был вынужден бросить ее тут одну, так и не решившись уничтожить, сжившись с гламурным кошаком за четырнадцать часов непрерывного совместного фарма?
В этот момент пума парой хитрых ударов окончательно прикончила своего противника, невероятным образом развалив тушу на несколько частей.
— Багира? — беззвучно прошептал я.
Зверь услышал. Лобастая голова повернулась, полукруглые уши настороженно встали торчком, желтые глаза сверкнули узнаванием.
Оглушающий рык наполнил пещеру, неуловимым плавным движением пума перетекла в низкую, стелящуюся над землей позу, резкий рывок, и зверь бросился ко мне по ломаной, сбивающей прицел траектории.
«Хана!» — едва успел подумать я, как пума с легким заносом оттормозилась у моих ног, оглушающе громко, словно танковый двигатель, заурчала и, пригнув огромную, как у теленка, голову, уткнулась в мой живот.