Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: повезло.
Георгий заложил руки за голову. «Добрались до дома, добрались!»
Только сейчас, в эту минуту, он почувствовал — живы! — ощутил всем своим существом, каждой клеткой. «Наверное, я в рубашке родился». И тут же уснул.
А во сне его снова начали швырять сумасшедшие свинцовые волны. Георгий с тревогой смотрел на зеленые вализы, укрепленные вдоль переборки. Они стояли, прижавшись друг к другу, как солдаты в строю, а сургучные печати казались орденами. Новый оглушительный удар бури. Кипящий вал сорвал с зажимов иллюминатор и хлестнул по вализам. Выдержали, не упали. Но их «дипсолдатские» гимнастерки промокли, сквозь них, словно татуировка, проступили буквы: «Совершенно секретно», «Совершенно секретно». Под этими словами — текст, но какой — разобрать невозможно. Надо спасать, спасать! Бросился к одной вализе — она будто приросла к полу, не поднимешь, не оторвешь. Опять грохот — треснул борт. Вода охватывает вализы, тянет их в морскую пучину. Георгий напряг все силы. А где же Николай? Ах, вот он, рядом, помогает. В каюте вдруг оказались какие- то люди (а она ведь заперта на ключ). «Не подходи!» — крикнул Георгий и схватился за пистолет. Но тут же узнал: свои, дипкурьеры. Сразу трое. Их можно допустить. Вализы перенесены к противоположной стенке, иллюминатор снова задраен, бортовая трещина — чудеса! — сошлась, соединилась. Вдоль стены — странно, она совершенно сухая! — четкий строй вализ в зеленых гимнастерках с орденами. И рядом с ними — трое дипкурьеров — Теодор Нетте, Иван Хромов, Николай Шмаков. «Как все же вы здесь очутились, ребята?» — с удивлением спросил Георгий. И проснулся.
Спросил Николая:
— Новости есть?
— Завтра — на поезд. В Москву!
ЭСТАФЕТА
П. Г. Барулин
В один из последних дней октября 1917 года германские военные радиостанции заработали особенно оживленно. Сквозь шум создаваемых ими помех были едва различимы передачи из Петрограда: «…немедленный мир без аннексий… и без контрибуций… равно справедливых для всех без изъятия народностей или наций условиях… тайную дипломатию правительство отменяет… рабочее движение поможет успешно довести до конца дело мира…» Солдаты действующих армий, подбирая разбросанные с аэропланов листовки, читали: «Декрет о мире». Это была мирная программа большевиков, реалистичная и гуманная. Подобной ей в истории еще не было.
В Смольном сознавали, что для осуществления этой программы, изложенной накануне Владимиром Ильичем Лениным на II Всероссийском съезде Советов, необходимо создать внешнеполитическое ведомство, способное отстаивать интересы победившего класса на международной арене.
Самодержавие оставило новому государству международные обязательства, о которых В. И. Ленин писал: «Мы отвергаем все пункты о грабежах и насилиях, но все пункты, где заключены условия добрососедские и соглашения экономические, мы радушно примем, мы их не можем отвергать». Для налаживания дипломатической деятельности нужно было найти тексты этих договоров, овладеть шифрами связи, ознакомиться с оперативными документами. Все это хранилось в архивах министерства иностранных дел на Дворцовой площади.
Само здание бывшего министерства было взято под охрану красногвардейцами еще вечером 25 октября, накануне штурма Зимнего. Военно-революционный комитет назначил туда своего комиссара, известного профессионального революционера большевика М. С. Урицкого.
Однако чиновники министерства не спешили выполнять указания из Смольного. Очень немногие из старых специалистов откликнулись на призыв принять участие в налаживании работы народного комиссариата.
Дипломатическое ведомство дореволюционной России представляло собой сложнейшую машину, работа которой отлаживалась веками. Департаменты и отделы министерства, многочисленные посольства, миссии и консульства за границей, заполненные представителями наиболее аристократической и привилегированной части помещичье- буржуазных кругов, являли собой кастовый бюрократический аппарат, верой и правдой служивший своему классу. Крупные и мелкие чиновники этого аппарата помимо профессиональных знаний носили, в себе и специфические секреты своей службы, делающие их, по их мнению, незаменимыми на своем посту. И не поэтому ли, покинув свои кабинеты, они прихватили с собой ключи от сейфов и шифров, перепутали вконец папки с делами, а их были тысячи…