Волнующую страницу жизни открыл мне и отцовский альбом. Вот снимок: Петроград. Мой отец, совсем парнишка, в группе вооруженных рабочих. Расспрашиваю отца и узнаю: в шестнадцать лет он уже стал коммунистом, бойцом ЧОНа. Вот отец в госпитале — тяжелое ранение на Ленинградском фронте. На другой фотографии отец (он уже работал в Иране) запечатлен с молодым черноволосым мужчиной. Спрашиваю: «Кто это?» — «Дипломатический курьер Миша Кольцов. Он погиб».
…3 августа 1944 года. Тегеранский аэропорт. Несколько сотрудников советского посольства с нетерпением поглядывают на небо: вот-вот должен появиться самолет с дипломатическим курьером на борту. Самолета еще не видно, но уже слышен рокот мотора. Вот уже заметна точка, приближающаяся со стороны гор. Точка стремительно росла. Внимание всех сосредоточилось на самолете, идущем на посадку. Но что это? Яркое пламя охватило машину… Она потеряла управление, падает. И вдруг от пылающего самолета отделился какой-то предмет. Вслед за ним вывалился человек. Люди ахнули. Им показалось, что этот человек борется с высотой, пытается планировать, распахнув пиджак. Несколько мгновений и — удар о землю. Смертельный.
Солдаты бережно подняли бездыханное тело. Невдалеке от него лежала огромная кожаная сумка. В ней оказались пакеты, запечатанные большими сургучными печатями, и паспорт дипломатического курьера Михаила Ивановича Кольцова. Дипкурьеры носят свои паспорта только в кармане. А этот паспорт лежал в сумке… Значит, М. Кольцов перед гибелью, решившись на отчаянный шаг, выполняя свой долг, успел спрятать документы в сумку, вытолкнул ее из горящего самолета, к своим, а за ней бросился вниз сам.
Михаил Иванович Кольцов родился в 1919 году в деревне Нестеры Смоленской области в семье крестьянина. С Похвальной грамотой закончил Павлинскую неполную среднюю школу. С 1937 года учился в Смоленском техникуме связи. До 1940 года служил в рядах Красной Армии, после чего поступил в Московский институт востоковедения. Вступил в партию в 1942 году. С декабря 1943 года ему доверили работу дипломатического курьера посольства СССР в Иране.
*
Послевоенные годы внесли много волнующих страниц в историю советской дипломатическо-курьерской службы.
Все семьдесят лет Советской власти со стороны наиболее реакционных кругов западных стран продолжаются попытки дискредитировать наш общественный строй. Империалисты не гнушаются в выборе средств для достижения этой цели. В любое время, во всех сферах. И дипкурьеры, может быть, острее других ощущают на себе эти вражеские происки. Самые неожиданные. Рассказом о двух таких провокациях я и завершу свой очерк. Но не ищите имен и названий стран на этих страницах, которые посвящаются нашим современникам.
Западным государствам не нравится, когда в советской печати появляются сведения о неблаговидной деятельности их спецслужб. Ответной реакцией, как правило, бывает взрыв антисоветской истерии, призванной сохранить честь мундира. Враждебные выпады сопровождаются провокационными акциями против сотрудников наших представительств, что значительно осложняет условия работы и советских дипломатов, и дипкурьеров.
Поэтому только в исключительных случаях на страницах газет и журналов приводятся сведения о действительных условиях работы наших товарищей за рубежом.
На память приходит случай с нашими дипкурьерами, который произошел в 1967 году в одной из латиноамериканских стран. Тогда, в разгар «холодной войны», отношения с этой страной по вине ее реакционного правительства были натянутыми. Властям требовалась антисоветская инъекция для налогоплательщиков. Повод? За этим дело не стало. Когда в порт прибыл наш теплоход, таможенным чиновникам «не понравилось» дипломатические вализы Советского Союза, находящиеся на его борту. Дипкурьеры категорически отказались предъявить их для досмотра. И, предчувствуя недоброе, они попросили экипаж заварить автогеном люк в помещении, где хранился доставленный ими груз.
Появились солдаты. Они пытались ворваться на теплоход и завладеть дипломатической почтой. Не получилось! На их пути встали советские моряки. Дошло до рукопашной. Дело приняло серьезный оборот. Советское посольство заявило решительный протест. Были вызваны эксперты, подтвердившие, что дипломатические вализы, находящиеся на борту теплохода, действительно отвечают понятию «дипломатическая почта», которая, как известно, во всем мире освобождена от досмотра и задержания. Потянулось канительное разбирательство. В конце концов были принесены извинения, наказаны виновники, но все это время теплоход стоял под арестом на рейде. Арест длился почти пять месяцев! Дипкурьеры неотлучно находились рядом с диппочтой, готовые отразить новую провокацию. Выдержали все достойно! Вскоре после возвращения дипкурьеров на родину меня познакомили с одним из них. Это был Василий Михайлович Дроздов, крепыш, весельчак, бывший моряк. Наше знакомство с ним переросло в долгую дружбу. Я был одним из немногих, кто знал, как на Киевском вокзале Василий Михайлович бросился спасать ребенка, оказавшегося на рельсах перед подходящим поездом. Единственное, что он успел сделать,— это прижать хрупкое тельце к шпалам, чем спас жизнь и ему и себе… Люди, стоявшие на перроне, не успели осмыслить увиденное, как он растворился в толпе, никому не назвав своего имени.