— Оставайся. Места хватит,— сказал Матвей.
Двое суток провел Урасов в маленькой комнатушке Аксинского и Ромашкевича. Он никуда не выходил, чтобы не вызвать чьего-либо подозрения. О нем знала только соседка Тереза, но ей можно было довериться. Она и новости сообщала: что делается в городе.
— Всюду аресты, расстрелы. Хватают людей дома, на улице. При мне взяли одного мужчину, и я сама слышала, как солдат крикнул: «Ты красный! По роже вижу». И еще — грабят.
Урасову оставаться в Будапеште больше нельзя. Опасность возрастает с каждым часом. Он попросил Терезу узнать, ходят ли поезда на Вену. Оказалось, что граница в Австрию не закрыта. Но пассажиров строго проверяют.
«Нет, тут мне не проскочить. Надо придумать что- то другое. Шевели, шевели мозгами, Володька!» И решение созрело — неожиданное, рискованное и потому, может быть, самое верное: податься либо на Дьер, либо на Шопрон пригородными поездами, с пересадкой. Они проверяются не так тщательно. Кроме того, Шопрон, Дьер — места, где контрреволюция особенно сильна, места, сейчас вовсе не подходящие для коммунистов. Очутиться в Дьере или Шопроне все равно что ринуться в пасть хищнику. Кому придет такое в голову? Простаку не придет, а умному да отчаянному — придет! Не впервой играть с огнем!
Итак, завтра он попытается уехать. А сегодня вечером сходит к Ирэн. Обязательно! Фонари уже несколько дней не горят, патрули трусоваты: если напорешься на них, уйти можно. Ирэн… Нет, он не может покинуть город, не повидавшись с ней.
Тереза принесла старую венгерскую шинель: «Будешь больше похож на мадьяра».
Владимир оставил флигель в тот час, когда солнце растаяло за дальними окраинами. Его последние лучи уже стекли с крыш и шпилей. Только в Дунае еще розовели высокие облака, они быстро, на глазах, гасли. Сумерки сгущались. Улицы быстро пустели. Урасов ускорил шаг. Свернул за угол. И тут налетел на какого-то крепыша. Неужели…
Владимир вскрикнул от удивления:
— Бен? Ты?
Это был Бенедикт Хайду.
По поручению Бела Куна он известил Тибора Саму- эли и других товарищей, скрывавшихся в подполье, где безопасней переходить границу. Да, Тибору и всем, кто был в его отряде, надо во что бы то ни стало укрыться: если схватит контра — изрежет на куски.
Владимир сказал, что собирается в Шопрон.
— У меня еще есть поручение дня на два-три,— сообщил Хайду.— Бела просил подготовить несколько явок. Потом попытаюсь пробраться в Австрию. Или в Чехословакию. Если проскочишь в Вену, передай Беле: все, кому грозит опасность, вовремя предупреждены…
Бенедикт порылся в кармане.
— Вот. Возьми. Королевские деньги.
— Да у меня есть,— соврал Владимир.
— Бери, бери. Пригодятся в дороге.
— А ты останешься без денег?
— Я дал тебе половину. Половину оставил себе,— соврал Бенедикт.— Кроме того, я венгр, мне все-таки легче.
— Прощай, друг. До встречи в Вене!
Через час Урасов постучал в дверь квартиры Ирэн.
Это было так неожиданно для девушки! Она закрыла ладонями рот, подавив крик радости, ее темные глаза наполнились слезами.
Ирэн рывком прижалась к груди Владимира.
— Боже мой, как я счастлива, что снова вижу тебя! Но тебе нельзя оставаться в Будапеште. Тебя расстреляют!..
— Или повесят,— добавил Владимир.
«На Шопрон — 21.16»,— вдруг вспомнил Владимир расписание поездов. Да, на Шопрон. Оттуда — к австрийской границе, переходить ее нелегально. Чем скорее, тем лучше — пока царит неустойчивое положение».
Сказал о своем намерении Ирэн. Она сразу засуетилась, что-то собирая.
— Это нам в дорогу. Я поеду с тобой. Мне тоже здесь не поздоровится.
— А не лучше тебе скрыться в деревне, ты говорила, что у тебя там тетя?
От гнева Ирэн залилась краской. Она произнесла на одном дыхании:
— Я не была смелой. Но научилась быть смелой. У тебя! А ты растерял свою отвагу?
— Ира, успокойся.— Владимир часто называл ее так.— Пойми, я не хочу подвергать тебя опасности. Ты дорога мне…
Ирэн на миг задумалась. Убежала в соседнюю комнату, пошепталась с матерью. Возвратилась.
— Дай твой палец.
Ирэн ловко надела золотое обручальное кольцо. Потом второе кольцо, тоньше, надела себе.
— Если в дороге спросят, кто мы, скажем — муж и жена.— И произнесла по слогам:— Кон-спи-ра-ци-я!
На вокзале многолюдно. Владимир и Ирэн стали в очередь за билетами. Выручили деньги, которые дал Хайду: в кассе принимали только старые, королевские бумажки зеленого цвета. Но зато никто не спросил документов! Поезду предстояло стоять по маленьким станциям, полустанкам. Что ж, хорошо: власти меньше обращают внимания на такие тихоходы. Деньги Советской республики Урасов еще в доме Ирэн спрятал в бритвенный футляр. Полчаса томительного ожидания в вагоне — и наконец поезд тронулся.