С досады Владимир даже выругался. Из-за перекрестка, пересекая улицу, показалась похоронная процессия. Урасов остановился и, как многие, проводил ее взглядом, а потом пошел за процессией. Так он очутился на кладбище. Побродил по аккуратным дорожкам между ухоженных могил, добротных надгробий. В правом углу кладбища заметил две часовни. Толкнул дверь одной — не поддается. Толкнул вторую — дверь скрипнула, открылась. Заглянул внутрь, осмотрелся и снова прикрыл дверь.
В этой часовне и провел Владимир три холодные мартовские ночи, ежась от холода, от прибалтийской сырости.
Наконец в полпредстве все уладилось. И вот настал час отъезда. Вокзал. Поезд. В четырехместном купе заняли места Владимир Урасов и дипкурьеры — Теодор Нетте, Короткое, Зимин.
Как-то само собой получилось, что Урасов, Нетте и Зимин, познакомившись, сразу перешли на «ты». Узнав, где Владимир маялся три ночи, Зимин предложил:
— Выпей рюмку коньяку, согрейся. У меня есть про запас. А то ты вон как ежишься.
— От вина воздержусь,— твердо сказал Владимир.— На службе не употребляю.
Нетте неожиданно захохотал. Его смех был таким заразительным, что другие тоже заулыбались, хотя не понимали, что рассмешило товарища.
— Федя, ты чего залился?— спросил Короткое. (Он называл Теодора Федей.)
Нетте снял очки, вытер белоснежным платком близорукие глаза, снова надел очки.
— Вы слышали, как сказал Владимир: «служба». Какая же у него служба? Хождение по мукам, а не служба.
Он повернулся к Владимиру:
— Ты когда последний раз спал по-человечески? То- то! Вот у нас действительно служба: поезд, автомобиль, гостиница, документы в порядке, неприкосновенность, безопасность.
— Ишь ты, безопасность! А пистолет у тебя для чего?— спросил Урасов.
— Пистолет? Все возят, и я тоже.— Нетте взвесил на руке оружие.— Тяжеловат, черт! Лучше бы вместо него лишнюю книжку захватить в дорогу.
Беседа то оживлялась, то утихала. Потом Владимир Уснул сидя, прислонясь к стенке.
Нетте достал томик стихов Гете на немецком языке Читая, время от времени поглядывал на Урасова:
— Сильно измотался парень, плохо выглядит. Нелегкая выпала ему поездка.
Поезд резко затормозил, вагон дернулся. Владимир проснулся. Торопливо осмотрелся, вскочил, потом улыбнулся:
— Снилось мне, будто я опять в часовне и там меня застукали жандармы.
— Маешься даже во сне! Успокойся. Теперь опасности позади, скоро будем дома,— сказал Нетте. И он прочел из томика Гете восьмистишие. Потом продекламировал по-русски:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
И восхищенно добавил:
— Не знаешь даже, что лучше: у Гете или вот это, лермонтовское.
— Володя, а где ты остановишься в Москве?— спросил Теодор.
— Пока не знаю.
— Значит, жить тебе негде в Москве. Вот что, остановишься у меня.
— Спасибо, только надо мне в Пермь, там родители, давно их не видел. Не знаю даже, живы ли старики.
Стемнело. Дипкурьеры условились: до трех ночи дежурит Нетте, с трех — Зимин.
— Я тоже буду дежурить,— сказал Владимир.— Разделим ночь на четыре части.
— Нет, ты уж отсыпайся,— не принял его предложения Теодор.— Дипкурьеры не могут никому передоверять вахты. Даже такому надежному и бывалому парню, как ты. Вот если станешь дипкурьером, тогда пожалуйста.
Все рассмеялись.
В Петрограде все пересели на московский поезд. В столице, распрощавшись, разошлись каждый по своим делам.
Владимир завертелся в водовороте срочных дел, а освободившись, тут же уехал в Пермь. Пробыл там совсем недолго и снова приехал в Москву: нужно было устраиваться на работу. Поселился Урасов у старого знакомого, пермяка. Вскоре встретил Теодора. Нетте только что возвратился из Берлина. Сказал:
- Присматривать» за нами стали нахальней.
В тот вечер они долго беседовали. В конце концов Теодор убежденно сказал:
— У тебя призвание к дипкурьерской работе. А это очень важно. Мой совет — иди в дипкурьеры.
Владимир и сам давно уже подумывал об этом. Через месяц Урасов уже держал в руках сумку дипкурьера. Он первый раз вез за границу дипломатическую почту.
Снова — дорога.
Снова — тревога.
ДОРОГА НА АНКАРУ
Грузный, пузатый французский пароход был старым гостем батумских причалов. Давно уже бороздил он Черное море, посещая советские порты. Сейчас принял в свои трюмы марганцевую руду для Франции. По пути остановится в турецком Самсуне. Урасову как раз и нужно было в Самсун. Поэтому он оказался в числе нескольких пассажиров «француза». Это было в августе двадцать первого года.