— Верхом мы доберемся до Сперро дней за десять. От него до Ботфорда — за полдня. Зависит от снегопада, — отчитался Эрд. Я недовольно цокнула, вспомнив еще одну деталь.
— Между вашими депешами должно пройти несколько дней. Первым пойдешь ты. И ты должен вначале убедиться, что Роверан заглотил наживку, разнюхать все, что возможно, иначе второй «гонец» никогда не выберется из Ботфорта живым. Как только будешь уверен, что у тебя все получилось, уходи оттуда. Хайн! — он тут же подскочил к столу, подвинув стоящего рядом Эрда. — По какой дороге обычно ходят караваны?
— Вот здесь, — он провел ломанным ногтем неровную линию.
— Значит, ты будешь возвращаться по этой дороге к нам. Если что-то пойдет не так, не тяни и не пытайся лезть на рожон, сразу выбирайся, — Эрд в ответ молча кивнул. — Твой напарник будет ждать тебя в Сперро. Так что, если все пройдет удачно, едешь вначале к нему в город, а потом — к нам. Кстати, есть человек, подходящий на эту роль?
— Да, Заир отличный воин и наездник, и надежный, — предложил Хайн, и я убедилась, что он покривил душой, сказав про «несколько минут» своего присутствия.
— Он донесет Роверану весть вторым за два дня до Возрождения. Его задача — всеми силами удержаться в стенах Ботфорда до праздника, чтобы успеть по сигналу поджечь порох.
— Почему «два»? — усомнился Хайн, водя взглядом по карте. Я еще раз представила перед собой Роверана. прежде чем пояснить:
— Один день на мобилизацию… сбор центурий, — в который раз одернула я себя. Видимо, все силы сейчас уходили на разработку плана, и потому наружу снова и снова просились засевшие в памяти никому, кроме меня, не ясные слова. — Один день, чтобы ушли достаточно далеко от Ботфорда и не услышали взрыв. В первый день Роверан будет в ярости, чтобы замечать под ногами какого-то там солдата. Поэтому Заир сможет, не привлекая внимания, задержаться у того же тюремного лекаря с жалобами на сильное истощение, например. А вот когда ярость пройдет, этот чертов ублюдок может его просто выгнать. Поэтому меньше двух дней — бессмысленно, больше двух — опрометчиво.
— Надо выбрать подходящее время, — сосредоточенно произнесла Аннори, когда я замолкла, — чтобы все случилось одновременно.
— И придумать сигнал, — щурясь добавил Эрд, — который Заир сможет увидеть с тюремных стен.
— Всегда можно разжечь небольшой костер, а лучше — два, чтобы исключить совпадения, — предложил Хайн и тут же пояснил: — дым видно на долгие километры.
Пазл был сложен. Я еще раз медленно оглядела стоявших вокруг стола — взгляды людей, готовых идти до конца. И все они ждали моего слова.
— Тогда это все, — подвела я, борясь с желанием удержать гудящую голову руками. Но ограничилась только указательным пальцем на пульсирующем виске. — Мы отсылаем два письма в Сандр и Вальт, собираем оружие, повозки, провиант и порох. После получения ответа и двух грамот Эрд подделывает депеши и с Заиром сразу направляется в Ботфорд. Мы выдвигаемся в Сперро одной колонной и ждем встречи с Эрдом примерно вот здесь, — я ткнула указательным пальцем на дорогу примерно в трех-четырех днях пути от Сперро. — Если Роверан и правда повелся на уловку, часть ополченцев вместе с оружием остается в Сперро дожидаться команды атаковать столицу. Еще нужен человек, который умеет предложить взятку.
— Такой есть, — уверенно отозвалась Аннори.
— Он договорится с поставщиками продовольствия в Ботфорд и добавит в их повозки несколько бочек пороха. Мы же, получив грамоты, немедленно проникаем в столицу под видом торгового каравана. Закупаем оружие, ищем возможных союзников и пути проникновения во дворец, закладываем колбы с порохом рядом с постами охраны у обоих главных ворот и по периметру дворца. Эти взрывы будут небольшими и не смертоносными, только чтобы посеять хаос. Как только разведываем все необходимое, отправляем гонца в Сперро, чтобы подтвердить план и приготовиться подать сигнал Заиру. У него будет около сорока минут на то, чтобы убраться оттуда, пока горит фитиль. Шнур, — пояснила я. — Двое человек остаются готовить костер-сигнал, остальные — немедленно выдвигаются к столице.
— Императорский бал начинается к закату, и Ариэн должен объявить на нем о себе незадолго до падения Ботфорда. К этому моменту нас в столице всего будет двадцать один человек, и все при оружии. Поджигаем порох и по лазам пробираемся во дворец. На первое время, чтобы успеть бросить вызов перед всей аристократией, этого хватит. А чуть позже, когда в Сенте начнутся взрывы, в столицу и дворец уже почти беспрепятственно подтянутся наши основные силы. Регулярная тайосская армия будет в нескольких днях пути к подавлению бунта, Служба — обезглавлена, городская стража — временно дезори… оглушена, а императорская гвардия — незаметно атакована нами на подступах ко дворцу. Те, кого мы не сможем достать, подтянутся к публике в тронный зал, но мы попробуем их удержать. И тогда, Ариэн, все будет зависеть только от тебя.
Я с трудом выдохнула, невольно сжав рукой запершившее от долгой речи горло. Сердце колотилось в груди, как бешеное.
— Теперь главное — ничего не забыть, — иронично заметил Хайн, но на его лице не отразилось ни тени улыбки.
— Я раздам поручения и объявлю о том, что мы выступаем на столицу, — выпрямляясь с мрачной решимостью подытожила Аннори.
— Ты доверяешь всем, кто сюда придет? — усомнилась я, чувствуя, что интуиция все еще при мне.
— Абсолютно.
— Ладно… Тогда пусть начинают работу уже сегодня. А мне надо выпить, — неловко улыбнувшись, я потрепала себя по щекам и глубоко вздохнула. От напряжения мозги все еще выкручивало наизнанку. — Вы не против? Думаю, голос Ариэна будет иметь больший вес, чем мой.
Аннори добродушно улыбнулась мне в ответ и потерла вспотевший лоб. Я невольно коснулась своего и опять протерла глаза, стараясь унять дрожь. «Все получится, успокойся», — твердила я самой себе, смотря на задумчивых союзников. Эрд нервно морщился, поджимая верхнюю губу и тем самым обнажая мелковатые зубы. Ариэн едва заметно покачивал головой из стороны в сторону, отмахиваясь от щекочущих шею черных волос, то и дело надолго прикрывая глаза. На обветренном лице Хайна застыло какое-то ироничное удивление, обычно предшествующее растянутому и гнусоватому «мда» и сложенным на груди рукам. Аннори напротив вздохнула с облегчением, будто с нее только-только сняли долгие годы сжимающий шею ошейник.
Мы какое-то время молчали, думая каждый о своем.
— Ну, Хайн. Зови остальных. — Аннори скрутила карту, но оставила на столе. Убрала волосы за спину и, быстро глянув на подол платья, закончила: — Пора самим править свою судьбу.
Я вылакала всю настойку на клюкве за считанные минуты и теперь просто любовалась красивым глиняным кувшином с тонким горлышком, на котором блестела светлая рубиновая капля. Лежащая на столе крышечка зачаровывала росписью закольцованной, словно Уроборос, виноградной лозы, терпковатый вкус напитка все еще приятно обжигал язык. После всего сказанного накатила такая усталость, что на пороге дрогнули колени. Но это ощущение было ни с чем не сравнимо: понимание, что скоро все закончится. Что финал уже совсем близко. Что мы уже ступили на эту дорогу и приняли решение. На таком подъеме море и правда становилось почти по колено. Уже не нужно было бояться, что очередная волна бросит тебя на рифы, искромсает, уничтожит, заполнит водой легкие, вызывая животный ужас.
Из соседней комнаты, в которой на этот раз уместилось раза в два больше человек, чем я видела парой часов ранее, вслед за одобрительными вскриками послышался боевой клич. Растянув губы в хищной пьяной улыбке, я тихо повторяла за ними, под настороженным взглядом корчмаря роняя на поверхность стола не раз битую кружку и едва-едва попадая в такт:
— Победа или смерть!
Победа или смерть. Победа или смерть… Как гадание по лепесткам ромашки. Как обещание, бросающее вызов самому себе. Как последний вздох зимы, предвещающий долгожданное потепление. И в этот раз я не позволю нам проиграть.