***
Шум на городской площади долетел до тюремных стен с опозданием, и, когда быстро подобравшиеся постовые носились по коридорам и гремели собираемым оружием, я быстро пробралась внутрь. Слишком большой хаос, слишком много вопросов, чтобы задерживаться на мне взглядом. Из оружия остался только кинжал, и я поспешила его вытащить и завести руку за спину. На дороге нас поймал раненый Борр и, несмотря на заливающую глаз кровь, без промедлений помог почти отключившемуся Ариэну. Я знала, что одной мне будет проще вытащить из тюрьмы Киана и Маука. Узнать бы еще, где они.
Пробегая по коридорам, я заглядывала за каждую дверь, щурясь и пытаясь в вечной полутьме что-то разглядеть. Помещения первого этажа пустовали. Все до единого. Пробегающие мимо меня стражники с расширившемися от страха глазами застегивали доспехи и вешали на пояс мечи, почти не смотря по сторонам. А ведь стоило лишь осознанно скользнуть по моей одежде взглядом… Форма была порвана в нескольких местах, один рукав болтался на запястье, другой пропитался кровью. Но сил мне хватит.
Пробежав вверх по лестнице, я приникла к стенке и оглядела коридор. Никого. Три двери, ведущие в пыточные, все так же были закрыты. Я постучала по каждой, чтобы убедиться, что там тоже никого нет. Что Маук не истекает кровью за одной из них.
Оставался лазарет. Я не думала о том, в каком состоянии могу найти там Киана или Маука. Просто шла. Коридор медленно расплывался перед глазами. Открыв дверь, я увидела лежащего на боку Киана, перебинтованного почти так же тщательно, как и Ариэн. На еще одной кровати сидел Маук, натянув до предела прикрепленную к деревянной перекладине кровати цепь. На его опухшей скуле виднелись посиневшие ссадины. Увидев в дверях меня, он резко поднялся — почти подпрыгнул — и сделал шаг навстречу.
— Что? Как?
— Все живы, — запыхавшись, тихо ответила я, и быстро зашагала к нему.
— Все? — переспросил он, закусив губу. Киан поморщился и, открыв глаза, попытался перекатиться на спину.
— Да. Что с Кианом? идти сможет? — не теряя ни секунды, я вставила конец кинжала в звено и с силой продавила внутрь, образуя прорезь.
— Я помогу.
— Госпожа… — попытался произнести он, верно, разглядывая подсохшую на моем лице кровь. Приподнялся на кровати, и у меня появилась возможность разглядеть его тело. — А Ариэн? — Маук удивленно воззрился на меня, услышав безусловно знакомое имя. Дьявол!
— Все… все потом! Живее!
Прижимая к кровоточащей сквозной ране руку, я потянула мужчин за собой. Маук осторожно закинул руку Киана себе на плечи и пошел следом. На улице поднимался бесконтрольный шум. Выйдя в коридор, я с опаской глянула на лестницу, ожидая нападения в любой момент. Но никак не подумала, что именно сейчас за нашими спинами хлопнет та самая дверь. Обернувшись назад, я встретилась взглядом с Виларом. Растрепанный и немного дезориентированный, он сразу же подтянулся и выпрямился, теперь почти не опираясь на трость. Скользящим взглядом прошелся по моей одежде и остановился на моих спутниках. Все было очевидно и понятно.
На моем лице и вороте подсыхала кровь его брата.
Перед глазами начинали мерцать черные точки, и я, словно в бреду, протянула руку с оружием вперед. Маук мне не подмога: Киан не продержится на ногах долго без его помощи. Голова все сильнее кружилась, и земля вот-вот могла поменяться местами с небом, но нужно было держаться.
Я неотрывно смотрела на Вилара, на его единственную опору, на теперь не скрытые под одеждой шрамы. Слишком страшные, грубые. Такие раны принесли невероятную боль, но он выжил.
Молчание затягивалось, и меня начинало потряхивать. Я не была уверена, что даже с кинжалом смогу что-то противопоставить безоружному калеке, но гладиатору. Воля у него так и осталась железной. Но вместо угрозы или нападения Вилар отступил и, прижав — как на инстинкте — свободную руку к шраму на запястье, отчетливо произнес:
— Уходите.
Я ошарашенно кивнула и, оборачиваясь к Мауку, велела бежать. Когда мы ступили на лестницу, я быстро оглянулась за спину. Вилар так и не сдвинулся с места. Человек, которому посмертно приписана роль чудовища.
***
На пустынной дороге — через несколько узких поворотов — ноги подкосило окончательно. Из задрожавшей левой руки выскользнул кинжал, горячая кровь полностью окрасила руку. Оставалось всего несколько кварталов до наших повозок, несколько минут, чтобы исчезнуть. Всего ничего.
Запах крови стал еще отчетливее. Идущий впереди Маук остановился и с трудом вместе с тяжелой ношей повернулся ко мне.