Острое желание разрезать язык губернатора на мелкие кусочки, зажарить и скормить ему же привело к тому, что Анхельм вскочил со своего места и схватил Рин за руку, в которой она уже сжимала револьвер. Увидев испуганный взгляд герцога, Розы и шарахнувшегося от нее Алаву, она опомнилась и взяла себя в руки.
— Все в порядке, ваша светлость. Я всего лишь хочу проверить, заряжено ли мое оружие, — сказала девушка, отнимая руку. Анхельм вопросительно посмотрел на Рин, словно пытаясь удостовериться, что с ней все действительно в порядке. Она кивнула ему на стул рядом, отвернулась к окну и распахнула створки, впуская влажный ночной ветер в комнату. В небольшом скверике, на который выходило окно, разрослись пышные цветы, ветер нес их сладковатый дурманящий аромат. Ночь в этих краях наступает внезапно, в половину восьмого уже темно, как в гробу.
— Я не лезу в воспитательный процесс, я говорю вам не давить на свидетеля, — тихо сказала Рин, вглядываясь в сумрак. — А вы не лезьте в мою жизнь. Я здесь на задании.
— Интересное у вас задание. Приезжаете как обычная гостья, прикидываетесь больной, ведете себя, как милая девушка. А выясняется, что и говорить можете, и без особого труда способны побить двух здоровенных мужиков! Мужланка! Значит теперь в департаменте служат такие…
Рин обернулась, и губернатор подавился своими словами, увидев ее взгляд. Рин медленно покрутила револьвер в руках, выдвинула барабан. Медленно достала патроны и перезарядила оружие, продолжая неотрывно смотреть на губернатора.
— Что же вы замолчали? Продолжайте, я внимательно слушаю. Какие «такие» служат теперь в департаменте?
— Прекратите этот разговор немедленно! — потребовал Анхельм. — Полковник Эмерси — человек долгого терпения и короткого разговора. И она не подчиняется даже мне, ясно? У меня нет никакого желания, господин Алава, искать вам врача-травматолога, если вы не удержите язык за зубами.
— Что толку с вами разговаривать… — пробормотал Алава, исподтишка бросая опасливые взгляды на Рин. Гнетущую тишину не решался прерывать никто. Анхельм отдыхал, прикрыв глаза. Альберта сидела рядом с Розой, обняв девочку за плечи и молчаливо утешая. А Рин смотрела в окно, пытаясь понять, что такое шевелится там в парке: тени или деревья. Вдруг Роза и Альберта встали и куда-то собрались.
— Куда вы? — спросила Рин.
— В дамскую комнату, — ответила Альберта, выразительно глядя на Рин.
— Сомневаюсь, что тут есть таковая, — пробормотала та, идя за ними.
Рин открыла дверь кабинета и осмотрела зал: почти никого не осталось, лишь трое дежурных сидели за столом рядом с теми гражданскими, которых она видела раньше. Рин окликнула полицейского. Пока тот шел к ней, она успела рассмотреть их лучше, и с неудовольствием отметила, что парень с ястребиным носом был среди них. Почему-то его лицо сейчас показалось ей странно знакомым. Где бы они могли встречаться? Словно почувствовав на себе ее взгляд, он тоже обернулся и пристально посмотрел на нее.
— Проводи леди в уборную, — сказала она подошедшему полицейскому, не отводя взгляда от носатого парня. Роза и Альберта ушли, Рин повернулась было назад, но боковым зрением заметила движение. Открылась входная дверь, один за другим входили вооруженные мужчины в плащах и шли прямо к ней. Все они были огромного роста, широкоплечими, их лица не выражали добрых намерений. С ними были следователь, его заместитель и другие полицейские. Носатый и его компания поднялись и пошли вслед за ними. Двое мужчин, шедших впереди, достали пистолеты и нацелились в Рин. Она мгновенно захлопнула дверь, подскочила к Анхельму и толкнула к окну:
— Беги! — рыкнула она, доставая револьвер.
— Что случилось?! — испугался герцог, залезая на подоконник и со страхом оглядывая темные кусты внизу. Тут раздался выстрел, пуля пробила хлипкую дверь насквозь и упала рядом с ногами Рин. Анхельм ахнул и без раздумий прыгнул.
— Ты цел? — крикнула Рин, высовываясь в окно. Герцог поднялся, отряхиваясь, и протянул к ней руку. Рин схватила его за ладонь и сжала, вглядываясь в его испуганные голубые глаза. Анхельм потянул ее на себя.
— Они остались там… — напомнила она о Розе и Альберте. Анхельм резко выдохнул и через силу сказал:
— Полковник Эмерси, приказываю вам спасти дочь губернатора, найти виновных, схватить преступников и довести дело до конца!
Рин увидела, как он беззвучно шепчет «я люблю тебя», кивнула и отпустила его руку.
— Будет исполнено, ваша светлость!
Мелькнули в свете луны белые волосы и застучали по мостовой его каблуки. Анхельм убежал. Девушка развернулась и пинком отправила большой круглый стол к двери, чтобы блокировать ее. Спустя мгновение раздался грохот, и хлипкая дверь заходила под ударами.
«У тебя есть пять минут, чтобы спасти всех. Потом может случиться непоправимое», — сказала Рин сама себе и придвинула к двери письменный стол следователя.
— Быстро в окно! — приказала она оставшимся в комнате людям. Матросы без раздумий исполнили сказанное, а Алава с довольной ухмылкой встал в позу и сказал:
— Не будьте наивной, госпожа Эмерси. Это мой остров и здесь мое слово — закон. Эти люди пришли по моему приказу, защищать меня… от вас.
Раздались еще выстрелы, от двери полетели щепки. Рин отскочила в сторону, чтобы ее не задело случайным выстрелом. Губернатор бросился к ней, пытаясь схватить, но Рин лишь отмахнулась от него. Небрежного удара в челюсть оказалось достаточно, чтобы мужчина пролетел через полкомнаты и впечатался в стену. Выстрел разнес замок, от сильного удара дверь слетела с петель.
— Да как же не вовремя вам приспичило, девочки! — прорычала Рин и прижалась к стене справа от входа. Тут ударили с огромной силой, и вся мебель разлетелась в стороны. В комнату ворвались трое: два гражданских и один полицейский. Рин выстрелила — один упал. Двое обернулись к ней. Второй упал. Третий выстрелил — стенка за ее плечом взорвалась облаком пыли. Рин прыгнула в сторону, стреляя два раза. Третий упал.
— Она здесь! — крикнул кто-то, и Рин услышала протяжный писк Розы. Вбежали еще трое, и Рин выхватила Соколиную песню из ножен. Один бросился к ней, но тут же упал на пол с отрубленной рукой, истошно крича. Кровь хлынула, заливая пол, а Рин уже отсекла ногу другому. Третий шарахнулся от нее, но не успел: упал, сжимая руками перерубленное горло. Хлопнул выстрел, пуля свистнула рядом с ее плечом, ужалив. Рин обернулась. В коридоре стояли четверо мужчин в плащах и позади них следователь, державший визжащую Розу. Еще один верзила держал лишившуюся чувств Альберту. Тот, что стоял ближе всех к Рин, направил на нее пистолет. Его рука сильно дрожала, он с ужасом смотрел на корчащиеся на полу тела разрубленных людей. Рин ухмыльнулась, медленно слизнула кровь с Соколиной песни и шагнула к ним. Мужчины попятились.
— Молитесь сами себе, суки паскудные, — бросила она, наслаждаясь тем, как кипит внутри кровь. Такого ощущения у нее не появлялось слишком давно. Желание рвать в клочья всех, кто попадется под руку, захватило ее полностью; руки гудели от нечеловеческой силы, в глазах поплыл багровый туман. Кровь врага разбудила в ней убийцу, которого Рин так долго прятала. Целящийся выстрелил. Она видела летящую к ней пулю, медленно рассекающую воздух, словно кисель. Время для Рин текло медленно, словно сползающая по листочку капелька росы. Она протянула руку и легко взяла пулю двумя пальцами, словно бабочку. Полюбовалась на маленький горячий кусочек железа и сжала в ладони. Они хотели убить ее этим? Глупцы, осмелившиеся поднять руку на нее, должны быть убиты. «Убей их всех!» — шепнул голос внутри. Сердце взорвалось бешеным стуком, мышцы дрожали, требуя действий.
Безумно рассмеявшись, Рин рванулась к ним. Последним, что услышали нападавшие, была печальная соколиная песня. Блеснула сталь, упал один враг, второй, третий. Мужчины стреляли в бешеное создание, в которое превратилась Рин, а та без особого труда уворачивалась от пуль и прорубала себе дорогу через этот человеческий лес. Ноги и руки падали вниз, заливая кровью полы. Люди корчились в страшных муках, и везло тому, кто умирал сразу. Она была слишком быстрой, чтобы кто-то мог победить ее. Они были слишком слабы против нее.