— Ты помнишь тот вечер, когда мы впервые встретились? Ты что-нибудь почувствовала, когда увидела меня?
Рин откинулась на подушки и встретила его серьезный взгляд. Естественно, она понимала, что Анхельму снова хочется поговорить об их отношениях, но у нее не было ни малейшего желания распространяться на эту тему.
— «Да» на оба вопроса, — уклонилась Рин.
— Что именно?
— Тепло. Как будто домой пришла, — девушка не стала лгать.
— Почему ты поцеловала меня тогда, в первый раз? Зачем?
— Захотелось. У меня была истерика, а ты был близко и утешал меня. И я потянулась к тебе в поисках защиты.
Его лицо стало светлее, на губах чуть дрогнула улыбка.
— Ты не сердишься на меня?
Рин округлила глаза.
— За что?!
— За то, что не защитил тебя.
Рин почесала голову и закрыла лицо рукой. Ну вот как ему ответить, чтобы это и правдой было, и его не обидело?
— Как бы тебе так объяснить? — Рин попыталась тянуть время. — Ты же видел, что творила со мной Рейко? Если бы я не отдала свою магическую силу Соколиной песне, эта зараза сделала бы из меня фарш. Ни один человеческий мужчина с ней не справился бы. И даже не всякому аиргу это было бы под силу. Поэтому я нисколько не сержусь на тебя за то, что ты не защитил меня. Мало того, я даже в голову не могу пустить мысль, что тебе когда-то придется портить чью-то физиономию, чтобы встать на мою защиту!
— Временами я не понимаю, кто из нас двоих мужчина.
— Можешь заглянуть к себе в штаны и узнать точно, — посоветовала Рин, надеясь, что хоть немного разрядит обстановку. Но его лицо окаменело, и она вспомнила, что у Анхельма почти отсутствует чувство юмора. Поэтому поспешила сказать:
— Я понимаю, что тебе хочется стать моим защитником и героем. Но пойми одну простую вещь: физически я значительно сильнее тебя и любого человека, поэтому я просто не нуждаюсь в защите, понимаешь? Тебе совершенно необязательно доказывать мне, что и ты можешь кого-то под маскаренские ковры расписать, у тебя есть масса других средств, чтобы эффективно воздействовать на оппонента. Я хороша в магии причинения тяжких телесных повреждений, а ты — в административной магии. Намек понял?
Герцог в ответ только тяжело вздохнул и отвел взгляд.
— Я немного рассержена на тебя за то, что ты бросился в дело очертя голову, — сказала Рин.
— Разве я мог иначе? — поднял он на нее глаза.
— Я понимаю, что я — тот еще советчик, но тебе действительно следовало поговорить сначала со мной. Мы пострадали из-за того, что пошли поводу у Розы.
— Согласен. Но так нам удалось предотвратить нечто ужасное.
Девушка покачала головой.
— Да, удалось. Ценой многих жизней, Анхельм. Ценой одной вдребезги разбитой семьи. Роза проклинает меня?
— Нет, не думаю. Хотя, я так и не смог понять, что у нее на уме. Кстати, знаешь кто она такая?
— Дочь бывшего губернатора, а ныне просто девочка без роду и племени, — пожала Рин плечами. — Хотя… раз ты заговорил об этом, там есть неожиданный поворот сюжета.
— Она дочь Хавьера Гальярдо. Внебрачная.
— Да ладно!.. — выдохнула Рин, уставившись на Анхельма.
Тот развел руками и молча смотрел на нее. Нелепая пауза затягивалась.
— Обычно в этих случаях Арман говорит «прохладно» или «шоколадно», — тонко намекнула Рин.
Анхельм не спешил понять ее юмор, поэтому девушка махнула рукой и продолжила:
— Вот это да, вот это номер! А я-то голову ломала, на кого она так похожа… Ну-ка рассказывай мне всю историю целиком!
Анхельм пустился в долгий рассказ о том, что произошло вплоть до того самого момента, как очнулся на корабле.
— Фрис, зараза, да что ж он творит-то?.. Ох, чтоб вас всех драконы задрали! Это же все… чем это кончится? — забормотала Рин, вдруг осознавая, что проблемы и не думали кончаться со смертью Рейко, они только начались. Да с каким размахом!..
— Рин, Рейко говорила только с тобой. Об этом форте, который Фрис смыл, я узнал от Кастедара, он каким-то образом вынул это из головы Рейко, когда она умирала. Что она предлагала тебе? Почему все так случилось? Чего она хотела?
Рин поникла и опустила взгляд. Вот она, минута, которая решит сейчас все их отношения. Он все-таки загнал ее в угол, и бежать нет ни смысла, ни желания.
— Она, конечно, была сумасшедшей. Но из разряда тех психов, которые меняют мир, если могут переступить точку сопротивления общества, или если на них не находится управы, — сказала Рин. — Если бы Рейко была человеком, у нее бы все получилось, но она была аиргом, а аирги на редкость паршивые планировщики. Она хотела власти. Не знаю, в каких масштабах, но, наверное, мировой, не меньше.
— О чем таком вы говорили, когда я очнулся? Ты с чем-то согласилась. Ты что-то говорила ей на аириго, я его плохо понимаю.
Рин помолчала прежде чем ответить. Выдавать Анхельму собственные мысли о матери, о том, что она почти согласилась быть верной Рейко, ей просто не хотелось.
— Рейко сказала некоторые вещи, которые мне тяжело было опровергнуть. Если бы у меня была возможность еще раз поговорить с ней, я бы хотела этого. Ох, Анхельм… — Рин вздохнула и обвела невидящим взглядом комнату. — Она знала многое о том, во что мы оказались вовлечены. Признаться по совести, думаю, что если бы не одна вещь, я бы… Я бы примкнула к ней.
— Что ты такое говоришь? — нахмурился герцог.
— Да, Анхельм, я бы это сделала, — Рин смело встретила его взгляд и решила быть честной. — Я не могу сказать причину, а тебе просто не нужно знать. Я бы к ней присоединилась. У меня был весомый повод сделать это. Но вместо этого я убила ее. Знаешь, почему?
Анхельм отрицательно покачал головой. Рин смотрела на него пристально, словно желая, чтобы он по глазам прочитал то, что лежало у нее на сердце. Она смотрела на него, а перед глазами стояла сцена, как Рейко наступает на голову Анхельма. В ушах снова зазвучал его голос и мольба о помощи.
«Ну же, давай, думай! Напряги свою красивую голову! Если ты сейчас не сможешь, я ничем не смогу тебе помочь!» — подумала она. И вдруг Анхельм поднялся — Рин внезапно осознала, какой же он высоченный, — подошел к ней и сгреб в охапку, обнимая так крепко, словно они жили последний день. Она запищала:
— Анхельм, ребра! Ребра больно!
Он перехватил ее удобнее, с легкостью удерживая. Рин обняла его ногами, чтобы не упасть, а он нежно прижимал ее и шептал ей в волосы «спасибо». Девушка устроила подбородок на его плече и закрыла глаза. Но душевное спокойствие не пришло, не было и ощущения тихого счастья, какое посетило ее при встрече с Фрисом. Анхельм не говорил, что любит ее, никаких нежных слов. Оба молчали, и чем дольше, тем более неловким это молчание становилось. Наконец, она отстранилась, и он аккуратно опустил ее на пол.
— Я скучал, — сказал Анхельм, вглядываясь в ее глаза. — Ох, я думал, что не смогу замолчать, когда увижу тебя, а на деле все слова проглотил.
— Сдается мне, ты так думал до ссоры с Фрисом. Не расскажешь, что случилось? — Рин снова посерьезнела, да и Анхельм тут же потерял всякий вид. Герцог тяжело опустился на кровать и закрыл лицо руками.
— Я свалял дурака. Я повел себя недостойно и бесчестно по отношению к нему. Он просил от меня всего лишь одного: верить ему. А я… Я не смог.
— Почему-то я тебя понимаю, — неожиданно поддержала его Рин. — Хотя, знаешь, я даже не хочу влезать в ваши отношения, просто попрошу тебя об одной вещи. Не нужно мне ничего обещать, только послушай: не ссорься с Фрисом. Как бы паршиво он себя ни вел, какими бы бессовестными и нелепыми ни казались его поступки, ему нужно доверять. Так говорит моя интуиция, а я ей доверяю больше всего на свете. Ты же доверяешь моей интуиции?
— Ты не понимаешь, Рин, мы не ссорились… Просто мне стыдно показываться ему на глаза. Я действительно повел себя, как ничтожество. Знаю это, мучаюсь от этого, но сделать с собой ничего не могу!
Рин потрепала Анхельма по голове и улыбнулась.
— Не буду влезать в подробности, что-то подсказывает, что мне они не нужны. Знай одно: Фрис умный и он все поймет. Если ты считаешь, что уронил себя в его глазах, то тебе придется придумать, как подняться обратно. И, извини, конечно, но в этом я тебе не помощник. Ты должен постоять за себя сам, Анхельм.